– Кто ранен? – с деланной жизнерадостностью спросил Мэллори. – Никто? Превосходно. Надо убираться отсюда. И чем раньше, тем лучше. – Он взглянул на часы. – Почти четыре. Пора выходить на связь с Каиром. Оставьте на пару минут свой склад металлолома, главстаршина. Выясните, нельзя ли поймать Каир. – Посмотрев на восток, окрашенный зловещим багрянцем, он покачал головой: – Не худо бы и прогноз погоды узнать.
Сигнал был слабый (виной тому, по мнению Брауна, были помехи: сзади по курсу сгущались грозовые тучи, обложившие чуть ли не полнеба), но достаточно уверенный. Полученная информация была настолько неожиданной, что все замолчали. Сквозь треск помех послышался голос, то усиливающийся, то исчезающий:
– Бедренец, я Ревень! Бедренец, я Ревень! – То были, соответственно, позывные Каира и группы Мэллори. – Перехожу на прием!
Браун отстукал «квитанцию». Динамик снова ожил:
– Бедренец, я Ревень! Теперь «ёИкс» минус один. Повторяю, ёИкс» минус один». – У Мэллори перехватило дыхание. ёИкс» обозначал субботнее утро, день нападения немцев на Керос. Выходит, операция состоится на сутки раньше. В пятницу утром. Остается чуть больше трех суток.
– Сообщение «ёИкс» минус один» понял, – спокойно произнес Мэллори.
– Прогноз погоды для Восточной Англии, – звучал бесстрастный голос. Это означало Северные Спорады. – Сегодня вечером возможны сильные грозы и ливневые дожди. Видимость плохая. Температура понижается. В ближайшие сутки ожидается дальнейшее её понижение. Ветер восточный до юго-восточного силой в шесть, местами в восемь баллов. Утром ослабнет до умеренного.
Поднырнув под нижнюю шкаторину наполненного ветром рейкового паруса, новозеландец медленно пошел на корму. Ну и дела! Осталось только трое суток, движок ни к черту… В довершение всего, нешуточный шторм надвигается. Он вспомнил, как бранили синоптиков летчики, но на этот раз служба погоды не ошиблась. Только слепой мог не увидеть этих огромных, похожих на грозные бастионы, туч, догонявших их судно.
– Видно, предстоит хорошая взбучка, а? – послышался сзади слегка гнусавый голос. В голосе этом звучала какая-то надежность и уверенность. Ту же уверенность внушали и блекло-голубые глаза, окруженные паутинкой морщин.
– Да, похоже на то, – согласился Мэллори.
– А что это за штука, восемь баллов, шеф?
– В баллах измеряется сила ветра, – объяснил новозеландец. – Если находишься в скорлупке, вроде нашей, и устал от жизни, при таком шторме у тебя никаких шансов выжить.
– Я так и понял, – мрачно кивнул Миллер. – А ведь клялся, что нога моя больше не ступит ни на одну посудину, будь они все неладны. – Помолчав, он со вздохом сел на крышку люка машинного отсека и ткнул большим пальцем в сторону ближайшего острова, до которого оставалось меньше трех миль. – А там не безопаснее?
– Да не очень-то. Правда, судя по карте, там есть Г-образная бухточка. В ней можно укрыться от ветра и волнения.
– Остров обитаемый?
– Вероятно.
– Немцы на нем?
– Вероятно.
Миллер невесело кивнул головой и спустился в дизельный отсек, чтобы помочь Брауну. Спустя сорок минут, уже в полумраке, заливаемом потоками холодного дождя, судно бросило якорь в бухте, стиснутой лесистыми берегами. Остров встретил их враждебно – равнодушной тишиной.