— Скажи им, чтобы они перестали меня облучать!

— Скажите ему, что вы очень сильно хотите ему помочь, но он должен сказать вам, чем именно.

— Рид, я действительно хочу тебе помочь. Просто скажи мне, как.

— Прекрати эксперименты! — внезапно в дверном проеме Гидеон увидел движение. — Они убивают меня! Отключите радиацию или я снесу ему голову!

— Скажите ему, что мы выполним все, о чем он попросит, — раздался бесплотный голос Хаммерсмита. — Но он должен выйти туда, где вы сможете поговорить с ним лицом к лицу.

Гидеон ничего не сказал. Он старался, но не мог выбросить из головы образ своего отца: его фигура, руки подняты, выстрел в лицо…

Нет, решил Гидеон, я не скажу этого. По крайней мере, не сейчас.

— Гидеон, — стал настаивать Хаммерсмит, после долгой паузы, — я знаю, что вы меня слышите…

— Рид, — сказал Гидеон, перебивая Хаммерсмита, — я не с этими людьми. Я вообще ни с кем. Я здесь, чтобы помочь тебе.

— Я тебе не верю!

— Хорошо, не верь мне. Но выслушай меня.

Никакого ответа.

— Ты утверждаешь, что твой домовладелец и его жена замешаны во всем этом?

— Не отступайте от сценария, — предупредил голос Хаммерсмита.

— Они не мои домовладельцы, — последовал срывающийся и истерический выкрик Чолкера. — Я никогда не видел их раньше! Это все подстава. И я ни разу в жизни не бывал здесь. Они — правительственные агенты! Меня похитили и провели надо мной эксперименты…

Гидеон поднял руку.

— Рид, подожди. Ты говоришь, что они замешаны, и это все подстава. А как же дети? Они, по-твоему, тоже часть всего этого?

— Это все подстроено! Ааааа, как жарко! Горит!

— Восемь и десять лет?

Долгое молчание.

— Рид, ответь на мой вопрос. Замешаны ли дети? Неужели они тоже заговорщики?

— Не путай меня!

Еще одна затяжная пауза. Он услышал голос Хаммерсмита.

— О'кей, пока все идет хорошо. Продолжайте в том же духе.

— Здесь нет никакой путаницы, Рид. Они просто дети. Невинные дети.

Очередное молчание.

— Отпусти их. Отошли их сюда, ко мне. У тебя еще останется два заложника. Молчание затянулось, а затем неожиданно возникло движение, раздался высокий крик, и один из детей появился в дверном проеме — мальчик. Он был совсем еще маленьким, с копной русых волос, одетый в футболку с надписью «Я люблю свою бабушку», и в тот момент, когда он вышел на свет, Гидеон увидел, насколько он напуган.

Пару секунд он думал, что Чолкер отпускает детей. Но когда он увидел, что никелевый ствол .45 калибра воткнут в шею мальчика, он понял, что ошибся.

— Ты видишь это? Я не шучу! Отключи радиацию или я убью ребенка! Считаю до десяти! Один, два…

На заднем плане мать кричала в истерике.

— Не надо, пожалуйста, не надо!

— Заткнись, ты, лживая сука, они не твои дети!

Чолкер повернулся и выстрелил в темноту дома позади себя. Крик женщины резко оборвался.

Одним резким движением Гидеон покинул плексигласовую коробку и вышел на открытую площадку перед домом. За этим незамедлительно последовали возгласы, полицейские стали кричать на него: «Вернись! Ложись! Этот парень вооружен!», — но он продолжал идти, пока не остановился в пятидесяти ярдах от входной двери.