Не знаю, сочтете ли Вы удобным, в случае, если Вам действительно придется вести переговоры, т. е. если главные вопросы, выяснение которых лежит на обязанности испанцев, получат утвердительное разрешение, – вести их без ведома Ген<ерала> Бискупского, или нет. Если это Вы признаете неудобным (я, ведь, не знаю, вернее, не представляю себе отчетливо Ваших взаимоотношений), то, разумеется, Вы можете или ограничиться тем, что доведете до его сведения о возложенном на Вас поручении, или же просто предложите ему, от моего имени – на что я Вас уполномочиваю, – взять на себя ведение этих переговоров.

Будьте любезны в таком случае передать ему, что я, по понятным причинам, не хотел бы лишний раз писать кому бы то ни было обо всем этом подробно, и только поэтому не пишу ему и не прошу его лично: и без того, прибегаю к отправке Вам всей переписки «ценным» пакетом, без ценных приложений – дабы, по возможности, избежать просмотра «любопытными» (на моей, конечно, а не на Вашей стороне).

Итак, вся тяжесть переговоров ложится, естественно, на испанцев, а Вы вступите в дело лишь тогда, когда Ваши хозяева дадут испанцу принципиально утвердительный ответ, о чем он Вас и должен уведомить.

(Во всяком случае наведайтесь к Вашему посланцу через несколько дней, познакомьтесь с ним и установите связь. (Дописано пером. – Примеч. К.С.)

Искренно уважающий Вас Е. Миллер

Я думаю, Вам совершенно ясно, что возбуждаемые ныне вопросы родились после того, как ПНШ побывал в Риме и Саламанке – вот почему и письма, копии которых посылаю Вам, написаны и подписаны им.

7 февраля 1937 года

<№> 25680

Дорогой Федор Федорович.

Из моих писем ты уже знаешь, что с самого начала Гражданской войны в Испании я считал, что там на Испанской земле идет продолжение нашей Белой борьбы. Сов. власть, как видно из ее действий, также усмотрела в происходящих там событиях возможность расширить свою работу на развитие мировой революции. Дальнейшее развитие Испанской Гражданской войны еще больше утвердило то положение, что там, в Испании, происходит борьба красного интернационала с его противниками. Реальное участие Италии и Германии в этой борьбе на стороне Франко и СССР и Франции на стороне красных, казалось бы, должно было бы увлечь и нас, белых русских, в сторону деятельного участия в этом столкновении. Наши общие симпатии выявились немедленно же. Даже «Посл<едние> Новости» и те не решались определенно стать на сторону «законного правительства». Со стороны РОВСа эти симпатии превратились даже в попытки организовать и наше там участие. Но попытки эти ограничились установлением связи с одним из отделений Главной Квартиры, чтобы получить согласие на прием наших добровольцев. Это было достигнуто, но на этом дело и застыло.

Много раз я пытался повлиять и на ЕКМ, и на Станиславского, чтобы убедит наш центр в необходимости установления личной связи с Главной Квартирой, чтобы получить практически возможности для нашего участия в приемлемых для этого условиях. Но ограниченность наших денежных средств влияла совершенно парализующим образом на ЕК, и вопрос о командировки кого бы то ни было в Испанию встречал совершенно отрицательное отношение, ввиду отсутствия уверенности, что такая поездка могла бы принести существенную пользу.