– Вивич! Слышишь меня? Говорит Луна.

– Да, Тихий! Не было никаких вспышек – почему ты спрашивал о лазерах?

– Вы меня записываете?

– Конечно. Каждое слово.

По голосу чувствовалось, как он нервничает.

– Внимание. То, что я скажу, очень важно. Я стою в кратере Фламстида. Смотрю на восток в сторону французского сектора. Передо мной зеркало. Повторяю: зеркало. Не какое-нибудь обычное, а нечто такое, в чем я отражаюсь вместе со всем находящимся вокруг. Не знаю, что это такое. Прекрасно вижу собственное отражение, то есть дистантника номер один на расстоянии около двухсот сорока шагов. Отражение опустилось вместе со мной. Не знаю, как высоко простирается отражающая зона, потому что, опускаясь, я смотрел вниз, под ноги. Двойника заметил уже над самым кратером, очень близко. Он находился немного выше. И был крупнее, то есть выше ростом и толще, чем я. Вероятно, зеркало может увеличивать отражаемое изображение. Именно поэтому так называемые лунные роботы, которые прикончили дистантников, казались страшно толстыми. Я пытался прикоснуться к двойнику. Рука проходит насквозь. Никакого сопротивления. Будь у меня лазер и выстрели я, со мной уже было бы покончено – я получил бы весь отраженный заряд. Не знаю, что будет дальше. Я не могу определить, где так называемое «зеркало» кончается и переходит в нормальную местность. Пока все. Сказал, что знаю. Сейчас больше сообщить нечего. Если будете сидеть тихо, не выключу радио, но, если у вас языки чешутся, отключусь, чтобы не мешали. Отключаться?

– Нет. Нет. Прошу проверить...

– Прошу помолчать.

Я ясно слышал с трехсекундным запозданием, как он дышал и сопел в четырехстах тысячах километров надо мной. Я говорю надо мной, потому что Земля стояла высоко на черном небе, почти в зените, мягко-голубая среди звезд. Солнце же было уже низко, и, все еще глядя на своего двойника в белом скафандре, я видел длинную собственную тень, которую он отбрасывал на холмы. В наушниках немного потрескивало, а вообще-то стояла тишина. Я слышал в ней собственное дыхание, понимая, что дышу на борту корабля, а слышу тут, как будто собственной персоной стою рядом с Фламстидом. Мы готовы были к неожиданностям, но все же не на ничейной земле. Похоже было, что они применяют трюк с зеркалом, чтобы всякий живой или мертвый прикончил сам себя сразу же после посадки, даже не понюхав их лунного пороха. Хитро. Сообразительно. Больше того, интеллектуально, но что касается перспектив моей разведки – скорее плачевно. Они наверняка приготовили еще немало неожиданностей. Откровенно говоря, я охотнее вернулся бы на борт, чтобы обдумать ситуацию и обсудить ее с базой, но я тут же отбросил такой вариант. Конечно, достаточно было одного движения главного штурвала, чтобы разбить предохранительное стекло на груди дистантника и бросить его, однако я это исключал. В дистантнике я был не в большей опасности, чем на борту. Искать источники возникновения зеркала? Допустим, найду, а что мне это даст? Отражение исчезнет. Больше ничего. Известно, что самые умные мысли приходят к человеку во время легкой прогулки. Я пошел, правда, не совсем прогулочным шагом, а скорее пьяным, лунным; сначала переставляя ноги, как на Земле, а потом уже совсем по-лунному, держа их вместе и прыгая, как воробей. Точнее, как большой мяч, который между прыжками долго летит над песчанистым грунтом. Отдалившись таким манером довольно далеко от места посадки, я остановился и глянул назад. Почти на горизонте увидел маленькую фигурку и снова осовел. Несмотря на большое расстояние, я увидел, что это уже не двойник в белом скафандре, а кто-то совершенно другой. Хрупкий, стройный, с горящей в лучах солнца головой. Человек без скафандра на Луне! К тому же совершенно нагой. Робинзон Крузо, полагаю, так не изумился при виде Пятницы. Я быстро поднял обе руки, но существо не повторило моего движения. Оно не было моим отражением. У него были золотистые волосы, спадающие на плечи, белое тело, длинные ноги, и шло оно ко мне не спеша, как-то неохотно, и двигалось не утиным покачивающимся шагом, а грациозно, словно по пляжу. Подумав о пляже, я тут же понял, что это женщина. Точнее – девушка, блондинка, голая, словно в клубе нудистов. Она держала в руке что-то пестрое, большое и, прикрывая им грудь, приближалась, но шла не напрямую ко мне, а немного в сторону, будто хотела обойти меня на приличном расстоянии. Я уже чуть было не вызвал Вивича, но в последний момент прикусил язык. Он не поверил бы. Подумал бы, что у меня галлюцинации. Я стоял не шевелясь, пытаясь рассмотреть черты ее лица, отчаянно соображая, что если б знал, что делать, было бы просто прекрасно. Вопрос правдоподобия, достоверности органов чувств и так далее я уже отбросил, потому что если я и был в чем-то совершенно уверен, так только в том, что мне это не привиделось. Не знаю почему, но мне показалось, что все зависит от ее лица. Вот если б она была такой же, как та ложная Мэрилин Монро из приключения в итальянском ресторанчике, тогда я усомнился бы в состоянии собственных органов чувств, ибо каким же образом какие-то токи, волны, силы, черт знает что еще, могли проникнуть в мою память и выловить именно этот образ? Ведь я даже не стоял на здешнем мертвом грунте собственной персоной. В действительности я все еще сидел на корабле, пристегнутый ремнями к глубокому креслу у рулей, да, впрочем, если бы даже я был здесь сам, что могло так эффективно и точно проникнуть ко мне в мозг? Оказывается, думал я, невозможность тоже бывает разной – большей и меньшей.