– Откуда вы знаете?

– Кто сеет эволюцию, пожинает разум. Но разум не хочет никому служить. Разве что вынужден. А там не вынужден. Однако я не намерен говорить о том, что происходит там, ибо не знаю. Речь идет о том, что происходит здесь.

– То есть?

– Лунное Агентство должно было перекрыть доступ информации с Луны. Кончилось тем, что именно оно собирается ее получить. За тем вы и летите. Либо вернетесь ни с чем, либо со сведениями, более разрушительными, чем атомные бомбы. Что предпочитаете?

– Минуточку. Прошу не говорить намеками. Вы считаете своих коллег представителями каких-то разведок? Агентами? Да?

– Нет. Но вы можете привести к этому.

– Я?

– Да. Равновесие, существующее с момента заключения Женевского договора, неустойчиво. Вернувшись, вы можете прежнюю опасность заменить новой. Вы не можете стать спасителем мира. Вестником мира.

– Почему?

– Программа переноса на Луну земных конфликтов порочна в самом зародыше. Иначе и быть не могло. Контроль вооружений оказался невозможным из-за их микроминиатюризации. Нетрудно считать ракеты и искусственные спутники, но невозможно пересчитать искусственные бактерии. Или искусственные природные бедствия, или то, что привело к падению естественного прироста населения в третьем мире. Это падение было неизбежным. Только по-доброму его не удалось осуществить. Можно взять под ручки двух человек и объяснить им, что для них выгодно, а что губительно. Но человечество под локоток не возьмешь и всего не объяснишь, верно?

– Какая тут связь с Луной?

– Такая, что гибель не была предотвращена, а лишь перенесена в пространстве и времени. Так не могло длиться вечно. Я создал новую технологию, которую можно использовать в телематике. Для изготовления дисперсантов. Дистантников, способных к обратимой дисперсии. Я не хотел, чтобы моя технология служила Агентству, но это произошло, – он поднял обе руки, словно сдавался. – Сработал кто-то из моих сотрудников. Не знаю наверняка кто и не считаю это столь важным. Под большим давлением неизбежно должна была произойти утечка. Всякая лояльность имеет свои пределы, – он провел рукой по блестящей лысине. Магнитофон продолжал говорить. – Я могу сделать лишь одно: доказать, что дисперсионная телематика еще не пригодна к употреблению. Это я могу. Скажем, на год. Потом они сообразят, что я водил их за нос. Как, по-вашему, мне следует поступить?

– Почему я должен решать? И зачем?

– Если вы вернетесь ни с чем, никто не станет вами интересоваться. Ясно?

– Пожалуй, да.

– Но если вы вернетесь с сообщениями, последствия будут непредсказуемыми.

– Для меня? Так вы меня собираетесь спасать? Из симпатии?

– Нет. Чтобы оттянуть время.

– Разведки? Значит, вы исключаете возможность того, что Луна готовит нападение на Землю? Считаете, что это всего лишь коллективный психоз?

– Психоз не психоз, но слухи и действия, вызванные с определенной целью неким государством либо государствами.

– Зачем?

– Чтобы взорвать доктрину неведения и возвратиться к политике, проводимой по-старому. По Клаузевицу.