С того случая хоть полотенцем, хоть крапивой он от этой женщины получал безвозбранно, а соседи про то, что за разные шалости порют вместе с собственными чадами царевича, ещё и не догадывались. Наверное, потому и чувствует он к этой деревне такое уважение.

По мостику перешёл речушку, обогнул заросли тальника и через полянку между старых вётел, ту самую, на которой они с Федоткой чуть друг друга не закололи, вошел в лес. Утренний туман здесь гуще, но тропа хорошо знакома и мышцы уже разогрелись. Сонливость ушла, а ноги сами собой побежали, хоть и похлопывал по ягодицам опустевший берестяной короб.

На спящее подворье царской резиденции вошел через ворота, приветливо кивнув ночному сторожу и махнул рукой конюху. Добрался до своей горенки, переоделся в шелка. Ну вот, старая жизнь завершена. Пора начинать новую. Пожалуй, стоит для начала разобраться с тем самым местом, где обитал он долгие годы и какое-то время поживёт ещё. С этим самым дворцом-теремом. То есть посмотреть на него взрослым взглядом — у него последнее время это уже несколько раз получилось. Отчего бы и не попробовать ещё?

Вышел на середину двора и принялся озираться. Терем о двух этажах, сложенный из брёвен, толщиной примерно в один обхват — точно таких же, как и Федоткина изба. Только здесь, в значительно более крупной постройке они не кажутся толстыми. Дерево потемнело за многие годы, однако гнили нигде не видно. Стены прямые, углы вертикальные, стёкла в окнах чистые. Кругом царит порядок — ни мусора, ни навоза. Трава кое-где вытоптана до грунта, а в остальных местах скошена. Справа и слева вперёд выставляются длинные одноэтажные корпуса, в которых обитает челядь. На иностранный манер называются флигелями. Если пройти вдоль них, попадаешь на задний двор, замкнутый конюшней, за которой раскинулся ухоженный сад. Коровник, курятник, дровяник — это устроено позади флигелей.

Всё обошел, глянул издали на кровли. Тесовые. Прорех не видно. Вернулся к стене основной постройки, потыкал пальцем в щели. Паклей проконопачено. Глядь, а рядом дворецкий стоит и молчит, всем своим видом показывая, что ждёт. Распоряжения ждёт или упрека, не знает, но, коли хозяин всё обошел и осмотрел, то вот он тут.

Вообще-то, если по-старинному, по-рысски, то ответственного за такого рода большой жилой комплекс полагается называть ключником. А в крепости или гарнизоне — то комендантом. У франов его именуют кастеляном, то есть дворцовым, если перевести буквально. Похоже на рысское «домовой», потому, наверное, и нарекли дворецким, чтобы изгнать из слова любые признаки языческого духа.

Так вот этот самый дворецкий и стоит рядом с володетелем и ожидает взбучки.

— А скажите мне, Никифор Никонович, из чего паклю делают?

— Так из льна, Ваше Высочество.

— Из него же полотно ткут!

— Так перед тем, как материю соткать надо нитки спрясть, а перед тем, чтобы куделю от ости отделить, стебли вычёсывают, и как раз очёсы в паклю и уходят.

Так и стояли царевич с дворецким у всех на виду. Старший объяснял, а младший расспрашивал. Примечал раньше Григорий, как лён убирают да мнут, а остального никогда не видывал. Пряли женщины обычно зимами дома, и ткали там же. Только этого со снежной крепости или ледяной горки не рассмотришь. Поэтому вопросов было много, а потом у ворот какая-то кутерьма случилась, и оттуда прибежал солдатик.