Посланником судьбы назначили Литовца, как самого независимого из всех присутствующих. Других литовцев в компании не было, поэтому подсовывать длинную спичку вместо короткой ему было некому.

Первым потащил Спартак. Длинная. И он не испытал никаких чувств по этому поводу. Ни радости, ни огорчения. Вообще ничего. Подумал разве что: «А если б короткая?» Следующим тянул Юзек из крепкой ладони хуторянина. «Ворохнулось бы что-нибудь тогда или нет? Сдается, что нет. Хотя бы потому, что у длинных спичек шансов на жизнь ненамного больше. Это ж я только расписывал все красиво, а на самом деле...»

В этот момент Юзек вытащил короткую. Усмехнулся, сунул несчастливую спичку в зубы, сел на ящик, положил автомат на колени. И, внешне абсолютно невозмутимый, стал дожидаться своего напарника по будущей акции.

Вторая короткая досталась Геологу.

– Судьба... – Геолог швырнул спичку в угол сарая. – Ох и не взлюбила она меня однажды. За то месторождение. За то, что один подарок судьбы решил превратить во множество подарков самому себе. То есть решил обмануть ее. Судьбу-судьбинушку.

Спартак понимал, что сейчас происходит с Геологом – он пытается многословием задавить вполне естественный страх и нервное напряжение.

– Помните вошебойку и наши игры в восстание рабов? – продолжал Геолог. – Все-таки мы провернули восстание, почти как древнеримцы! И финал у нас получается такой же. Разгромили нас, осталось только добить. Видимо, так всегда бывало, так всегда и будет.

– Не всегда, – сказал вдруг Галера. – Ведь это было второе восстание Спартака, а Бог троицу любит. Так что третье восстание окончится разгромом Древнего Рима.

– Ладно вам надрываться, – скривился Марсель. – Все ништяк. Кое-кто из наших наверняка прорвался, уже, считай, не зря бунтовали. Будут рюмки с заграничным пойлом, с каким-нибудь американским коньяком поднимать за нас в лондонах и парижах. Поминать как правильных людей. А вот эту мразь вертухайскую кто когда добром вспомнит?

– Интересно, куда мы теперь, в ад или рай? – вдруг сказал Юзек.

– Полагаю, в ад, – ответил ему Горький. – Но вроде там неплохая компания собирается.

– Да хоть бы и в ад, хуже, чем в лагере, уж всяко там не будет, – сказал Юзек. – И с вертухаями там договорим.

– Вряд ли в аду людей делят на сук и воров, – усмехнулся Горький. – Вряд ли там и кто-то охраняет, а стало быть, и вертухаев там нет...

– О чем-то не о том вас понесло, – хлопнул себя ладонями по коленям Марсель. – Давайте-ка лучше попрощаемся по-человечески. Может, и не удастся потом. Кстати, – он поднял вверх палец, – если кого подстрелят, то чтоб помирали мне молча, ясно? Сжал зубами ладонь и помирай. Вдруг то будет шальная пуля, а ты всех выдашь, как падла.

– Ты прав. Я сам хотел об этом, но забыл сказать.

– Конечно, прав. А когда я был не прав, а, Горький?

– Да даже если и был не прав... – Горький вдруг шагнул к Марселю и неожиданно его обнял.

– Мать честная, какие нежности! – воскликнул Марсель, но на объятие, чуть поколебавшись, ответил. – Ладно, все забыто, будем писать по новой...

Спартак вдруг расслышал нарастающий гул моторов.