Ещё она привечала одну из наших домашних кошек. Идабель отвечала за кухню, кладовую и прачечную, в её обязанности входило не подпускать мышей к мучному ларю. Виола души не чаяла в этой кошке. Странно, конечно: других кошек, особенно дворовых, она терпеть не могла и гоняла их с крыльца веником. Идабель, толстая, спокойная полосатая кошка, отлично ловила мышей. У неё была своя корзинка возле плиты, но иногда она пробиралась наверх и устраивалась у кого-нибудь на подушке. Сворачивалась вокруг головы как меховая мурчащая шапка. Приятно зимой, но летом – невыносимо. Летом её часто выставляли из дома – к безумной радости дворовых кошек.

Дворовые собаки почти всегда валялись на веранде – или их запирали в сарае, если они особенно путались под ногами. Их вожак Аякс, вполне довольный своей участью, целыми днями дрых на веранде, просыпаясь лишь изредка, когда его донимали блохи. Поймав блоху, он глубоко вздыхал и снова радостно валился на пол. Мне нравилось думать, что он мечтает о голубях и утках и с нетерпением ждет охотничьего сезона – пару недель можно бегать и трудиться как настоящая собака.

Да, Аяксу есть за что благодарить судьбу. Его, единственного из всех собак, пускают в дом. Другие – Гомер, Герой и Зевс – дворовые собаки. Они это отлично знают, но это не мешает им буквально каждый раз нестись к двери, стоит её открыть. То, что в дом попасть никак не удаётся, их не смущает. Мне нравится это особое свойство собак: несмотря на все запреты, в их сердцах всегда живёт надежда. Без сомнения, дворовые собаки считали, что Аякс ведёт жизнь балованной комнатной собачки, раз ему позволено пройти через волшебную дверь. Они не понимали, что даже в тех редких случаях, когда Аякс оказывался достаточно чистым, достаточно сухим и почти без блох, его допускали только в дальний угол прихожей, а в гостиную или на лестницу ему хода не было. На этом и держалась жёсткая иерархия, Аякс знал своё место, зато важничал перед другими. Все наши собаки были мирными и добродушными (иначе папа не стал бы их держать), так что мои младшие братья могли возиться с ними день-деньской, лишь бы не слишком дёргали за уши. Когда приставали невыносимо, они – собаки – скромно исчезали со сцены и прятались под крыльцом, вне пределов досягаемости. Иногда они поднимали шум возле лаборатории, но дедушка их внутрь не впускал, хотя собаки ему явно нравились. Если подумать, он и людей в лабораторию не пускал – кроме меня.

Мы видели, что посредством отбора человек достигает великих результатов и может приспособлять органические существа на пользу самому себе… Но Естественный отбор… – сила, постоянно готовая действовать и столь же неизмеримо превосходящая слабые усилия человека, как произведения Природы превосходят произведения Искусства.

В один прекрасный день в изготовлении спиртных напитков наметился прорыв. Дедушка поднёс бутылочку к свету и внимательно вгляделся в жидкость на дне.

– Кэлпурния, – провозгласил он, – кажется, это почти приемлемо! Пойми меня правильно, я пока не утверждаю, что это можно пить, но это уже не тошнотворно. Насколько я могу судить, другие годятся только грязь с днища лодки оттирать.