Спокойный такой, невозмутимый субъект в темных очках, на человека опытного производивший должное впечатление. Мазур подумал, что пора уносить отсюда ноги под благовидным предлогом. Хозяин яхты может оказаться вовсе не относительно честным олигархом, а каким-нибудь наркобароном, из пессимизма содержащим на судне полдюжины таких вот мальчиков с пушками под полой и крайне нервно реагирующим на нештатные ситуации, когда некие наглые субъекты начинают заигрывать с очаровательными пассажирками…

— Неизгладимое впечатление, — повторил Мазур грустно. — Но я не вчера родился и прекрасно понимаю, насколько глубока разделяющая нас пропасть классовых и социальных различий, а по сему позвольте откланяться…

Он вежливо поклонился и зашагал прочь в сопровождении Лаврика, чуточку подражая походке чаплинского бродяги.

— Эй! — окликнула блондинка.

Мазур обернулся, не останавливаясь.

— В восемь вечера, в «Ацтекской принцессе»!

Молча поклонившись, Мазур пошел дальше.

— Эй, парни!

На сей раз голос был мужской. Кто-то догонял их, откровенно топоча. Мазур выжидательно остановился. К ним вприпрыжку приближался тот тип с бакенбардами, что таращился из иллюминатора. Вот уж кто никак не походил на миллионера (равно как и наркобарона). Было в нем, с первого взгляда видно, нечто неуловимо плебейское: субъект лет сорока в шортах и пестрой гавайской рубашечке, с тщательно уложенными волосами, определенно поблескивавшими от чего-то вроде бриолина, и густыми, длиннющими бакенбардами, косо подстриженными, достигавшими нижней челюсти.

— Ну? — выжидательно произнес Мазур, готовый к любым сюрпризам. Особой светскости он на сей раз не проявлял: типчик был, точно, не лишен вульгарности, этакой дешевой суетливости. В портовых кабачках такие, случается, предлагают то порошочек, то девочку, вообще все что угодно, вплоть до партии устаревших магазинных винтовок или совершенно точной карты с верным кладом. Правда, неясно еще, как оно сочетается со столь роскошной яхтой…

— Парни, вы в самом деле моряки? Ищете работу? Или просто чесали языки перед девчонкой?

Вот уж у кого был стопроцентный американский выговор — уроженца Среднего Запада, пожалуй что.

Мазур осторожно сказал:

— Ну, вообще-то, я не говорю, что работа нам нужна немедленно, кровь из носу, мы пока что при некоторых деньгах. Но от хорошей работы и в самом деле не отказались бы… Моряки, точно. Австралийцы.

— За штурвалом стоять? Яхтой управлять? И все такое?

— Этой? — Мазур кивнул в сторону «Доротеи».

— Да нет, тут-то полный комплект… Кораблик поскромнее, я имею в виду. Этакая прогулочная скорлупка. Понимаете, парни, у меня есть тут еще один кораблик… Это, между прочим, тоже мой собственный, — он не без гордости кивнул в сторону «Доротеи». — Нужно будет завтра сплавать на небольшой такой островок неподалеку отсюда, а потом — во Флоренсвилль.

— А «Доротея» чем же не годится? — спросил Мазур по-прежнему с некоторой настороженностью.

— Она пусть себе тут и стоит. Куча гостей, пускай себе веселятся… А мне нужно поработать. Поснимать кино. Я, чтоб вы знали, кинорежиссер, парни. Не Спилберг, конечно, но, скажу вам откровенно, дела идут нормально… В общем, мне нужно сплавать, поработать. А хмырь, который у меня за капитана и рулевого, третий день жрет виски так, словно сидел год в Сахаре. Полагаться на него нет никакой возможности, а дела ждать не могут… Может, договоримся?