Он сияет зеленым, его свет пульсирует через дождь, он весь словно маяк.

Это восхитительно; дыхание Элизы перехватывает, она пытается улыбнуться.

Она кивает в сторону воды, он разглядывает волны, сияние усиливается, а жабры трепещут в ожидании. Он переводит взгляд на нее, прозрачная жидкость струится с лица. Может ли он плакать? Она верит, что может, хотя его всхлипы не доносятся из груди.

Гром рокочет над ними – вот его крик.

Он освобождает руку, показывает ее имя, его любимое слово «Э-Л-И-З-А», затем изображает последовательность знаков, которые ей нелегко расшифровать, хотя она все их знает.

«Идти одному?»

Сердце Элизы, и так разбитое, превращается в черепки. Как долго он был один? Когда последний раз встречал кого-то своего вида? Но она не может держать его более.

Она кивает, показывает на воду.

Он показывает «нет». Она уже двумя руками тычет в волны.

Он продолжает показывать, быстрее, он выучил так много: «Мне нужно…», но она не дает ему закончить, она тоже нуждается в нем, но их желания не имеют значения, и она толкает его.

Глаза его вспыхивают голубым, потом зеленым, плечи обвисают, взгляд обращается к воде.

Она рада, поскольку не хочет, чтобы он видел ее пальцы, то, что они показывают.

«Останься. Останься. Останься. Останься».

– Элиза! – кричит Джайлс. – Элиза!

Verâo, сухой сезон, окончен.

Вернулся сезон дождей, чье имя – тайна, чье чрево укрывает секретную цель. Никаких сомнений.

Крысы, ящерицы, змеи, мухи, целый мир, заполненный живыми, дышащими вещами. Они сверкают глазами, оскаливают зубы, они осмеливаются преградить ему путь.

Обезьяны в голове выкрикивают приказы, каждый из них под грифом «секретно». Он честный солдат, он сам Образец, образец того, как нужно вести себя.

Он рычит и бежит, пиная тварей под ногами, стряхивая белок, пытающихся укусить его за икры. Они не могут остановить его, Джунглебога, того, кто держит наказание в деснице своей.

Хрупкие черепа хрустят под его ногами, тонкие шеи ломаются в пальцах.

Он на дамбе, отрывает последнюю крысу, уносящую в пасти кусок его бедра. Перед глазами – черный туннель, и на другом его конце стоят Элиза Эспозито и Deus Brânquia, спиной к нему, смотрят в волны.

Стрикланд покрывает расстояние в секунды, его ноги не скользят.

Краем глаза видит старика и узнает его сразу: водитель грузовичка, тот самый. Все сходится. Какое же это будет удовольствие.

– Элиза! – кричит старик.

Стрикланд двигается быстро, его не остановить.

Но старик делает то, чего от него нельзя ожидать: он бросается наперерез Стрикланду. Тот вынужден остановиться, нога поскальзывается на покрытом брызгами камне, он теряет равновесие.

Чтобы удержаться, он взмахивает рукой, и «Беретта» в руке врезается в череп старика. Тот падает, катится по дамбе, пока не оказывается на самом краю, в руках набегающих волн.

Мгновение он пытается удержаться, но не может. Падает и исчезает в воде.

Теперь Элиза видит Стрикланда, тот распрямляется, наводит пистолет на Deus Brânquia, до которого десять футов. Но смотрит по-прежнему на нее, только на нее. Никакой одежды, почти сорванный ветром халат не в счет… и туфли, конечно, туфли, блистающее серебро, чтобы мучить его.