– 12-14 часов в сутки. Совершенно случайно удалось купить две унции парегорика… Запив их парочкой дураколов, чувствовал себя нормально несколько часов. Когда покупаешь Пи Джи, приходится расписываться за покупку, а засвечивать аптеку мне ой как не хотелось. Прежде чем аптекарь просечет фишку, нужно успеть купить как можно больше. В противном случае он пошлет тебя или взвинтит цену.

У меня появился компаньон – приятель по имени Эванс. Надо было купить машинное оборудование, нанять фермера и приступить к сбору хлопка. Под него у нас было на двоих сто пятьдесят акров. Если поле хорошее, то с каждого акра можно собрать кипу хлопка, а каждая, судя по штатовским ценам, оценивалась в сто пятьдесят долларов. Таким образом, гросс тянул на двадцать два куска. Всю, собственно работу, делал фермер. Мы же с Эвансом через каждые несколько дней приезжали посмотреть, как там наш хлопок. На просмотр уходило около часа – поля были разбросаны вокруг Эдинбурга в низинах, почти у самой реки. Особого смысла в инспекции не было, поскольку ни один из нас не знал азов этого дела. Мы просто катались по округе, чтобы убить время до пяти часов, когда начинали пить.

Каждый день в доме Эванса собирались пять или шесть завсегдатаев. Ровно в пять кто-нибудь бил в жестяную кастрюлю и орал: «Пора выпить!» – и остальные подскакивали как кулачные бойцы при звуке гонга. В целях экономии, мы сами делали джин из мексиканского спирта. Смесь этого джина с Мартини была на вкус ужасна, и в коктейль добавляли кусочки льда, иначе бы пришлось пропускать его теплым. В жару я не могу пить даже хороший мартини, так что готовя напиток-тянучку приходилось изголяться с сахаром, лимонами, сельтеркой, добавляя ещё щепотку хинина, дабы создать отдаленный прообраз джина с тоником. Здесь, в долине, о хинной воде вообще никто не слыхивал.

Всё лето стояла превосходная погода для хлопка. Жарко и сухо, день за днём. Сбор начали после четвертого июля и к первому сентября (крайний срок) – всё было готово. Вопреки правилам, мы особенно не прогорели. Крупные производственные расходы и траты на оправдание собственного существования (по моим подсчётам, каждый месяц в этой Долине обходился мне в семь сотен; и это без машины и прислуги) съели большую часть прибыли. Тут я решил, что пора отсюда сваливать.

В начале октября пришло письмо от моих поручителей, извещающее о предстоящем, через четыре дня, рассмотрении моего дела. Я звякнул Тайджу:

– Не обращай внимания. Я добьюсь отсрочки, – заверил он.

Спустя несколько дней я получил его письмо, где говорилось, что он получил трехнедельную отсрочку, но сильно сомневается в возможности ещё одной. Я дозвонился до него и сказал, что собираюсь в Мексику.

– Отлично, – голос Тайджа звучал неестественно бодро. – Развлекайся эти три недели на полную катушку, только к началу суда поспей.

Я поинтересовался насчёт дополнительной отсрочки.

– По правде говоря, вряд ли. Не получается у меня с судьей сойтись. Язва его замучила.

Я решил по приезде в Мексику искать зацепки, чтобы там и остаться.