– Слушай, Билл, кончай, неси остальное. Давай, давай, – твердил он. – Мы же договорились, без всяких напрягов, по-хорошему.

Я сказал, что больше ничего нет. Человек с трубкой смотрел на меня не отрываясь.

– Нам нужно всё, – проговорил он.

Впрочем, глаза его ничего сильно не хотели. Он встал так, что свет падал ему прямо на лицо. Оно не просто состарилось, оно сгнило. Агент был похож на человека, безмерно страдающего от неизлечимой болезни. Я повторил, что отдал последнее. Он рассеянно огляделся и отправился шарить в ванной и туалете. Откопал несколько старых писем, которые незамедлительно прочел, присев на корточки. «Странно», – подумал я – «почему бы ему на стул не сесть?». Видимо излишний комфорт при чтении чужих писем его угнетал. Два фараона из «Краденых автомобилей» заскучали. Наконец, они сгребли траву, дозняки и револьвер 38-го калибра, который я также держал дома, и собрались уходить.

– Теперь Дядюшка Сэм о нём позаботится, – сказал «главный» моей жене на прощание.

Они прикатили обратно во Второй участок и отправили меня в камеру, на этот раз в другую. Пэт и Маккини сидели напротив. Пэт окликнул меня, спросив, в чем дело.

– Круто, – бросил он, выслушав мой рассказ.

Пэт передал адвокату-«выручале» десять долларов, чтобы его выпустили из этого гостеприимного места к утру.

Я оказался в камере с четырьмя незнакомцами, трое из них наркоманы. Скамья была только одна, да и та занята, так что остальные стояли или лежали на полу. Я прилег рядом с человеком по имени Маккарти, видел его раньше в городе. Он уже досиживал положенные третьи сутки. Периодически слегка постанывал, а один раз тихо сказал:

– Это ли не ад?

Джанки функционируют по своему джанк-времени. Когда контакт с продуктом внезапно обрывается, стрелки часов бегут всё медленнее и вскоре замирают. Единственное, что остаётся джанки, это зависнуть и ждать, когда заработает механизм обезджанкованного бимбара. Истощенному джанки не скрыться от бега внешнего времени, негде спрятаться. Он может только ждать.

Коул рассказывал о Йокагаме:

– А все эти клевые Генри с Чарли… Когда их вкалываешь вместе, можешь даже вдыхать кайф, обволакивающий всё тело.

Маккарти глухо проныл с пола:

– Парень, не говори об этой дряни.

На следующее утро всех повезли на «линейку» – смотрины бытия. Первым номером программы был стоявший перед нами мальчишка-эпилептик. Легавые очень долго потешались над этим придурковатым персонажем.

– Сколько ты пробыл в Новом Орлеане?

– Тридцать пять дней.

– И что ты делал всё это время.

– Тридцать три дня я провел в кутузке.

Фараонам показалось это забавным до чёртиков, минут пять не могли успокоиться. Подошла наша очередь. Фараон, заведовавший всем этим действом, ознакомил остальных с производственными подробностями. – Сколько раз ты сюда попадал? – спросили Пэта.

Один из легавых заржал:

– Да уж не меньше сорока.

Интересовались, сколько раз каждого из нас арестовывали, и какие срока мы отсидели. Добравшись до меня, выясняли, сколько я получил в Нью-Йорке.

– Ничего, – говорю. – Был осужден условно.

– Ничего, – передразнил «линейщик». – Ну вот здесь и получишь первый. Как пить дать получишь.