Пэт смотрел на него налившимися кровью глазами – угрюмый деревенский взгляд: «Лонни, ебать колотить твою мамашу в корень, мы платим за это! Интересно, а чтобы ты сказал, если б к тебе приходили, спали с твоими девками, и всё это в долг?» Пэт с укоризной качал головой: «Все вы одинаковы, лишь бы в вену воткнуть какую-нибудь хуйню. Вас ничего больше не волнует. Нашли тут себе тепленькое местечко. Можно прийти и вмазаться за здорово живешь. А мне-то какой интерес? Что мне с этого? Думаете, только как бы уколоться на халяву».

– Ладно, Пэт, не кипятись, не хочу тебя подставлять. Держи доллар, а остальное я принесу днём. По рукам?

Пэт брал доллар и молча совал в карман, недовольно поджав губы.

«Сельтерский Вилли» забегал к нам около десяти – он разъезжал по своим маршрутам, сочетая приятное с необходимым. Вмазывался и покупал дозняк на ночь. Дюпре заходил после двенадцати, когда удавалось отделаться от работы. Он вкалывал в ночную смену. Остальные приходили, когда им вздумается.

Боба Брэндона, нашего поставщика, освободили под залог. Суд штата предъявил ему обвинение в хранении джанка – уголовном преступлении по законам Луизианы. Прямых улик не нашли – ему удалось всё выбросить до того, как фараоны его накрыли. Не успел он только вымыть банки, в которых хранился джанк. Федералы не расследуют такие дела, «по следам» – их рассматривает суд штата. Обычная механика судопроизводства в Луизиане. Любое ненадёжное дело, с сомнительной гарантией успеха для Федерального суда переправляется в судебные инстанции штата, расследующего всё подряд. Брэндон рассчитывал замять дело. У него были хорошие связи среди политиков, да и дело, помимо всего прочего, было слабовато. Однако «ОП» – окружной прокурор – навесил туда послужной список Брэндона, где невзначай фигурировало осуждение за убийство и из возможных двух лет нарисовалось пять.

Пэт сразу же откопал другого поставщика. Торговля продолжалась. На углу Канала и Биржи обосновался барыга по имени Джонкерс. Из-за него Пэт потерял нескольких клиентов. На самом-то деле, товар Джонкерса был лучше, иногда я сам покупал у него или у его компаньона – одноглазого старика по имени Рихтер. Пэт всегда умудрялся это пронюхать – интуиция, что у заботливой матери, дулся потом на меня несколько дней.

Джонкерс с Рихтером продержались недолго. Биржа и Канал едва ли не самое заколпаченное место во всем Новом Орлеане. В один прекрасный день они взяли и смылись. Пэт, мрачно уставившись на меня, сказал:

– Сейчас увидишь, как все эти потянутся назад. Я же говорил Лонни: «Хочешь брать у Джонкерса – скатертью дорога, но только впредь не возвращайся и не надейся, что я буду тебя обслуживать». Посмотришь, что я скажу ему, если он вдруг заявится. И Белый туда же. Он покупал у Джонкерса.

Однажды хозяйка отеля, где жил Пэт, застопила меня в коридоре.

– Хочу вас предупредить, чтобы вы были поосторожнее. Тут вчера вечером были фараоны, у Пэта перевернули всё верх дном. И парня одного арестовали, того, что на грузовичке с сельтерской. Он сейчас в кутузке сидит.