Не торопись, — говорил Джерт. — Кавалеры фехтуют быстро, но не поспешно. В бою на мечах потребны сила, чувство расстояния и знание приемов. Сила придет… Но чувство времени и пространства — или есть, или нет. И знания не приходят вдруг…

Женщина способна превратить мгновение любви в чарующую вечность, но может, если захочет, отравить всю сладость страсти, уничтожив в мужчине самое главное, без чего он и не мужчина вовсе, — уверенность в себе… — А этому учила ее Агнет.

Башня теории искусства выстроена на песке, — улыбалась Кло. — Ее основы умозрительны, измерения — субъективны…

«Так кто же я такая? И откуда привела меня в дом Тилды женщина в плаще, подбитом мехом куницы?»

Да, неплохо бы было заглянуть под низко опущенный капюшон этой женщины, но, увы, лицо ее оставалось тайной, как и то, что скрывали плотно закрытые дубовые двери…

Лес пах осенью. Чудный запах, который ни с чем не спутаешь. А еще краски. Волки — имея в виду зверей — видят не так, как люди. Они не отличают, например, желто-зеленое от красно-оранжевого. Бедняги! Но оборотни видят все, и даже лучше и больше, чем люди. Для Ады цвета осени, в которые оделись лиственные леса, полыхали невероятным количеством оттенков желтого, зеленого и красного. Золото и багрянец, золотистая охра, медь и кумач… Запахи, краски и ощущение невероятной силы… Она была почти счастлива, но тревога за Тину не отпускала ее ни на мгновение.

Вопреки первоначальному плану, она не стала сходить на берег в Савое. Обстоятельства предоставили ей иную возможность. Погода испортилась еще на подходе к городу, и Гвидо ди Рёйтер каким-то образом вычислил, что следующая ночь будет безлунной и бурной, а значит, галеры чеанцев не смогут продолжать движение и вынужденно встанут на ночевку. Так все и случилось, так что Аде оставалось всего лишь раздеться донага и, выскользнув из каморки, где спутники проводили почти все время путешествия, тихо спуститься по якорному канату в холодную осеннюю воду и без единого всплеска доплыть до берега, поросшего густым лесом.

Это случилось три дня назад. И теперь, обогнав галеры, идущие по притокам Фрая, она выжидала момента, чтобы совершить нападение.

В первые два дня галеры шли по широкому и полноводному Ломму. Здесь атаковать их было трудно, но вчера они вошли в узости старой Тапейской системы каналов, соединявшей Ломм с Сайшерой, и вот тут они уже оказались в ее власти, тем более что теперь она была не одна.

Это случилось два дня назад, когда княжеские галеры только-только одолели полпути между Фраем и Тапом — тихим городком, стоявшим на Ломе у главного Тапейского шлюза. Отсюда, собственно, и начиналась сеть каналов северо-западного Чеана. Здесь, у Тапа, Ада решила срезать часть пути, приходящегося на излучину реки, и побежала напрямки — через заросшие хвойным лесом холмы. Вот там, в заповедных кедровниках чеанского запада, она и наткнулась на след оборотней. Меняющих облик оказалось четверо: две молоденькие девушки — лисица и волчица, и двое парней — волк и медведь. Молодежь, судя по всему, ушла в загул, благо что в лесах и холмах они были сами себе господа. Никто за ними не проследит, никто не узнает, кто с кем спит и как опозорена честь семьи. Оборотни с детства приучены ходить в зверином облике, но делать это могут, только уйдя от людских поселений в лесную глушь. Разумеется, пока детки подрастают, за ними приглядывают взрослые, но за подростками никто уже не бегает. Сами по лесам и долам гуляют, тем более что в зверином облике им почти никто в тех лесах не страшен, ни зверь, ни человек. И еды, то есть дичи и рыбы, сколько душе угодно, и одежда не нужна, как не нужны и огонь с оружием. Вот тут и начинаются приключения, о которых не принято потом рассказывать, хотя никто из оборотней игр этих не пропустил, но и не заговорит об этом никогда. Невесты под венец все равно идут «девственницами», что бы ни творили они в лихие юные годы. Но и женихи их ни о чем не спросят, ничем не упрекнут: все про все понимают, но таковы правила вежества. Совсем как у людей, но оборотни не люди.