Э, нет! Отгребать, от железной леди, никому в интернате не хочется. Умеет, эта маленькая женщина, стружку с любых умников снимать, несмотря на возраст, рост и вес последних. Нах-нах…
Мотаю головой, как Карлсон пропеллером…
— Вот и я, про тоже, давай попрыгали, нам на первый этаж — командует Алинка…
Бздынь! Смс пришла…
Ну и кто тут у нас такой, нетерпеливый.
Ага… Ленка-пенка отметилась.
«Правда??»
Одно слово в нём.
И как его расшифровать? Что не обижаюсь на её интрижку с Димкой! Если ей сказать, что я рад был этому, то точно обидится… ну или она просто имеет в виду, что станет краше для меня??
Наверно, второе…
Пишу в ответ, короткое. Краткость, вообще, сестра таланта!!!
«Да» и сразу следующее, «будь на связи я на уроке».
Вот вроде всё, но просматриваю другие сообщения, бегло. И кто тут у нас отметился??
От зама, почти с десяток сообщений. Волчара отметился. И Владлен… причём, от него, аж шесть штук, столько раз звонил.
— Тебе Владлен звонил? — Уточняю у сестрёнки, пока спускаемся по лестнице на первый этаж…
Хмык, с её стороны…
— Этот кобелина интересовался, что в интернате произошло и где ты был в это время. Тут, как я поняла, блатные засуетились. Ведь ты не знаешь, наш Сыч со своими парнями начудили??
Я поднимаю глаза вверх. И вслух бухчу…
— Этого только не хватало…
Опять же, довольный писк, со стороны Алинки…
— Ну, как на это посмотреть. Так-то вроде ничего такого парни не совершили, с другой стороны… ну об этом, лучше за кружечкой с чая объяснять, тем более, есть что…
…через минут пятнадцать. Сидим в обставленном мед. оборудованием, кабинете. Алинка, чаем меня почует, где-то даже пару конфеток надыбала, для интерната, это великая ценность, уж поверьте, и такие великие запасы — это был сарказм…
— … мужика этого, что вступился и, по сути, спас ребят, зовут Николай Иванович Скрябин. Золото — мужик. Он, кстати, ещё летёхой по нашему району начинал участковым, и интернат был… — помялась — да и сейчас, остаётся в его ведении. В общем, все наши оторви да выбрось, были его головной болью. Он потом, в уголовку ушёл, но сути не меняет, интернат всегда на нём был. Наталья его отлично знает, постоянно по работе приходилось сталкиваться. Сам понимаешь, блатники у нас в силе были, до последнего времени. Но не суть… Сыч наш, со своей компашкой тоже на учёте, ну и всё в отрицалово игрался, мол, мусора козлы и это, самые приличные эпитеты, что слышали от малолетки, люди в серых пиджаках. Конечно, доставалось Сычу от них на орехи не слабо и все, в принципе, да и сам Сыч уже знал, что у него одна дорога — в тюрьму, по блатной жизни идти хотел.
Я пожимаю плечами…
— Да кто ж об этом не знает — смеюсь я — вот же Америку открыла. Сыч, да по нему не то, что тюрьма плачёт, она рыдает крокодильими слезами…
Алинка, победно воззрилась на меня…
И так, между прочим, не оспаривая и не подтверждая мои слова, говорит…
— Николай Иванович, после перевязки, рванул в отдел. Там тоже шухер стоял, всё-таки труп налицо, но не это важно. В общем, сам понимаешь, что в отделе творится, а тут, на проходной, ещё больше шум поднялся. К слову, ублюдки, что в живых остались, уже в камерах, по одному сидели. Ну и из дежурки звонок, вызывают начальника на проходную. Срочно… Это мне мама Наташа рассказывала, она потом с этим Иванычем говорила, он ей сам перезвонил. Ну, в общем, подходит он в дежурку, а там картина маслом… Сыч и его пацаны в наручниках сидят, слегка помытые.