— Сама ты, сука — наклоняюсь я к её голове, и зло кричу шёпотом, прямо в ее левое ухо.

И так можно, главное, ярости в голос добавить и побольше… уж чего-чего, а пытать меня хорошо, за время службы, научили. Экспресс-допрос называется, правда, сейчас у нас, совершено другие задачи нарисовались, мне не узнать надо, что знает пленный, а как раз хорошенько эту пленную напугать. До дрожи в коленках…

— моли бога, что не хочу доставлять неприятностей Наталье Андреевне. Ты дура, не подумала об одном, в моём кабинете камеры имеются. Знаешь ли, иногда это неплохая попытка защиты от подобного поведения посетителей. И надо же, могут понадобиться записи. Скажи, идиотка, что с тобой сделают менты, если я прямо сейчас вызову полицию, в свете всего того, что произошло за последние дни в интернате?? Как думаешь, что с тобой будет после, хотя бы трёх месяцев в СИЗО??? — Понятно, никаких камер у меня тут нет, но она то, об этом не знает.

Ты смотри, дёргаться перестала. Явно мозги, наконец-то, включились, а не эмоции управляют этой милой головкой…

Прикольно, наверно, она сейчас себя ощущает, в столь недвусмысленной позе, согнувшись на моём столе…

— Отпусти, гад… — тихо шипит она.

— С какого перепуга?? — смеюсь я.

И вновь она, неожиданно, как ей казалось, попыталась своими каблуками мне по голеностопу заехать.

А вот это ты зря девочка…

Я тебе почти и не делал то больно, уже просто фиксировал твоё положение на столе, но учить то надо…

Есть одна интересная точечка за ухом у человека. Очень надо сказать болючая штучка, главное, надо знать, как и сколь сильно на неё давить. А ощущения, непередаваемые.

— А-а-а… — заверещала гадина, пытаясь извиваться на столе, но фиксированная рука свободы ей, увы, такой не давала. — Отпусти, не надо, не надо — уже со слезами в голосе, почти молит она…

— я же тебя предупреждал, чтобы не лягалась, дура, ещё раз только взбрыкни, у тебя на теле, знаешь, сколько таких подобных точек есть?? И эта, не самая болючая, ты уж мне поверь.

Всхлипывает…

— да ты, садист… — кидает она мне, вполне обоснованные обвинения…

— кто б говорил — парирую я её претензии — кто только недавно кулаками, ногами и каблуками ребёнка бил?? Не вы ли, дорогуша???

Скрипит зубами, сказать то и нечего…

— так что, я тебя предупредил, ещё раз попытаешься меня лягнуть или ударить и привет… узнаешь, как чувствовали себя ведьмы на суде у инквизиции, поверь, я не шучу…

Молчит, всхлипывает…

— не слышу — угрожающе говорю я и так, немного пальчик в сторону…

— всё-всё, не надо — взмолилась она…

— так-то лучше — говорю я, а сам думаю, и что мне теперь с ней делать?

Отпустить так, взяв с неё слово, что больше ко мне не будет придираться и тем более лезть драться?? Да только отпущу, этой дуре хватит ума, опять с кулаками полезть, она пока ещё полна сил.

О-о-о!! Сил!!!! А чего бы мне её… это… сексуально не наказать??? Это — и унижение, и разрядка. Эх… жаль трахать мне её, по определению, нельзя. Очень жаль, хотя и очень хочется и на минет её не разведёшь, откусит дружка ко всем чертям…

А вот, просто попробовать эту дуру, довести до бессознательного состояния, чем?? Да оргазмами, чем ещё то. Ей унижение и кайф, мне разрядка, вполне возможная, пускай и в штаны, главное зарядка сил.