Ваша светлость, я пользуюсь полной свободой действий и считаю, что у меня все впереди. Я доволен высоким титулом, который вы мне дали, и превращу свои земли в цветущий край, приумножив его благосостояние.

— Браво! — воскликнул Вильгельм.

— Он и на самом деле сущий клад, — не сдержавшись, сказала Аллора. Словно подчиняясь чужой воле, она подняла глаза и встретил ась взглядом с кобальтового цвета глазами, которые заставили ее замолчать.

Вильгельм, 'посмотрев на нее, усмехнулся.

— Да, миледи, молодой д’Анлу дорого стоит. — Затем король взглянул на отца Аллоры, и ее снова насторожил коварный блеск в его глазах. — Айон, ты мало ешь. Давай приналяг. Уверяю, что пища не отравлена.

Айон сидел, сложив перед собой на столе руки.

— У меня плохой аппетит, ваша светлость. Тревога лишила меня аппетита, который следовало бы иметь, присутствуя на этом великолепном пиру.

— Тревога? — переспросил король. — Но ведь твой брат, живой и здоровый, сидит рядом с твоей дочерью. Насколько мне известно, он здесь совсем неплохо проводит время. Усыпил бдительность многих стражников отличным умением играть в шахматы. Не так ли, Роберт?

Роберт неопределенно пожал плечами.

— Но Роберт Кэнедис принимал участие в крупном мятеже против меня, — продолжал Вильгельм. Маленьким столовым ножом он отрезал ломтик индейки и откусил кусочек. — Я все тщательно обдумал. Пограничные земли чрезвычайно важны для любого монарха. Не так ли, Брет?

Воин, догадываясь, что король неспроста завел этот разговор, ответил без страха, но с некоторой осторожностью.

— Так, сир. Каждая граница важна по-своему. Однако Малькольм продолжает регулярно выплачивать вам вассальную дань…

— И давать приют саксонским беженцам, и плести вместе с ними заговоры, — строго продолжил Вильгельм.

— Разве можно считать мятежом действия человека, который хочет удержать в своих руках то, что ему принадлежит? И возможно, для некоторых не все закончилось битвой при Гастингсе! — воскликнула Аллора. Этот человек, видимо, не понимает, что покоренный народ не может быть доволен! В пылу спора она вдруг заметила, что за столом воцарилось молчание и все присутствующие уставились на нее: отец — с выражением ужаса на лице, король — с гневом, Роберт — с удивлением, а Брет д’Анлу — со странным блеском в глазах. Будто ему хотелось заткнуть ей рот, если бы он имел на это право.

Глаза отца выражали тревогу. Король смотрел на нее, и она ожидала взрыва гнева.

— Для некоторых… — тихо повторил Вильгельм. — Для тех, например, кто живет на Дальнем острове?

— Король Вильгельм… — с достоинством начал Айон.

— Помолчи, Айон! Я разговариваю с твоей дочерью.

У Аллоры перехватило дыхание, но она взглянула королю прямо в глаза.

— Малькольм — король Шотландии, — сказала она. Вильгельм улыбнулся и откусил еще кусочек мяса.

— Остров — часть территории, которая платила вассальную дань Эдуарду Исповеднику, поэтому, миледи, я считаю ее собственностью Англии.

У Аллоры чуть задрожала нижняя губа. «Он хочет всех нас прибрать к рукам!»

— Если вы задумали обмануть нас… — начала она.

— Никогда не поверю, что король может задумать такое, — решительно вмешался Брет д’Анлу. В голосе его зазвучало предостережение.