Эрик молчал. Думал. И снова думал. Просчитывал в уме, как ему действовать дальше. Обмозговывал все возможные уловки, призванные избежать вероятных ловушек, приготовленных для него.

– Вы именно этого добивались, не правда ли? – спросил я. – Андерсон хотел выяснить, не передала ли мне Лена чего-нибудь. Ну так вот, передала. И вы можете это получить. Это вам очень пригодится. Вы же хотите очистить ее от подозрений, верно?

– Вам все известно о моей дочери? – спросил Эрик. Его подозрительность явно усилилась.

– Да, мы все знали, еще когда встречались с вами в первый раз, – сообщила ему Ребекка. – В газетах писали, что выдан ордер на ее арест. Вы что же, даже не подумали, что мы могли все это проверить?

– Тогда, значит, вам известно, кто ее похитил.

– Как мы полагаем, это были британские спецслужбы, – сказал я.

– В таком случае ваше предположение неполное.

Зеегер снова сердито уставился на Шиммина. Ему явно было затруднительно примириться с его присутствием здесь.

– Мы можем довериться этому человеку?

– Вы можете ему довериться.

Странная перемена. Всего час назад я бы ни за что не поручился за Шиммина. Я совсем не был уверен, что хоть отчасти понимаю мотивы, которые им движут. Но теперь все переменилось. Я ненавидел его за то, что он мне рассказал. Но при этом я ему доверял. Доверял ему, потому что он был скомпрометирован. Инспектор очень многое мог потерять, рассказав мне ту историю, не говоря уже о том, чем ему грозили действия у меня в квартире. Он мог бы все проделать в полном соответствии с правилами и установками, когда мы предъявили ему мертвое тело у меня в кухне. Но вместо этого Шиммин предложил нам альтернативный подход. Такой, который поможет ему хоть отчасти исправить произошедшее на Марин-Драйв и хоть немного смягчить воздействие, которое это происшествие оказало на мою семью, а потом на Джеки Тир.

Эрик перевел взгляд с Шиммина на Ребекку, а потом снова на меня. Он стоял посреди кухоньки своего номера люкс, а мы выстроились вокруг него, образовав что-то вроде полукруга. Окружили его. Зажали в угол.

Зеегер бросил взгляд на Лукаса. И у него заходили желваки.

– Вставай! – рявкнул он. – Ты что, собака? Ступай в ванную и запрись там. Открой краны. Включи душ. Я не желаю, чтобы ты услышал хоть что-то из того, что я скажу. Понятно?

Лукас, отталкиваясь подбородком и коленями от пола, поднялся на ноги. Оперся на здоровую ногу. На его лице было недоумение.

– В ванную, – велел Эрик. – Быстро. И запри за собой дверь.

Лукас прохромал по ковру через обширную гостиную и убрался за дверь, расположенную в стене за поражающим воображение обеденным столом. Закрыл и запер за собой дверь. Секунду спустя оттуда донесся скрежет открываемого крана. Шумно потекла вода. Раздалось шипение и бульканье в трубах, проходящих в стенах.

– Нам лучше присесть, – предложил Эрик, указывая жестом на богатую коллекцию диванов и кресел. – Так будет более цивилизованно, не правда ли?

– Вы садитесь. Мы постоим. Мне так больше нравится.

Эрик обдумал мои слова, потом прошел мимо меня и тяжело упал на обитый кожей диван. Поставил локти на колени и положил подбородок на подставленные ладони, вцепившись пальцами в свои песочного цвета волосы. В ванной позади него клокотала вода.