Каждый из поклонников уверен, что другой добился всего того, в чем она отказала именно ему. И Тимира не переубеждает их.

Гайл тревожно наблюдает как провожают ее взглядами все мужчины от двадцати до пятидесяти на этой аллее и так волнуется, что дерзко спрашивает:

— Правда ли, что вчера вы принимали у себя в гостях господина Рохара?

— Увы, на вчерашний вечер у меня не было ни одного приглашения, так что пришлось, чтобы развлечь себя… — притворно вздыхает Тимира.

— Но вечером! Господин Рохар… у него такая репутация! Вы слышали, что он… — Гайл понижает голос: — Контрабандист?

Ну конечно, иначе зачем она приглашала его к себе? Ради сладостей из медовой дыни и россыпей китайского фарфорового жемчуга. Ради этого можно было и потерпеть его общество, но терпеть не пришлось — господин Рохар оказался весьма остроумным и интересным мужчиной. Пока тоже не завел свою шарманку: «Несмотря на то, что вы…»

Как во всех этих людях уживается одновременно и унизительное это отношение к ссыльным как к неполноценным, и желание прикоснуться к ним, и какое-то неестественное преклонение, Тимире совершенно непонятно.

Аллея кончается площадью перед пассажирским пирсом. Сегодня прибывает корабль из столицы, и даже убогие ренегаты-маги не могут отказаться от такого развлечения. В этом городе не так много интересного, и большинство туристов в ярких нарядах сойдут на берег всего на несколько часов. Просто чтобы убедиться, что Ильдаум, окраина страны, и вправду так скучен, как говорят о нем в столице. Некоторые захватят чемоданы и поселятся в пансионатах — кто-то для того, чтобы совершенно точно проверить каждый скучный уголок города, другие — чтобы и вправду отдохнуть и полечить нервы неспешностью провинциальной жизни.

Летом гостей больше, хотя Тимира не понимает, какой толк ехать из жары в еще большую жару. Зимой совсем мало. Но сейчас осень, начало бархатного сезона. Цены в пансионатах как раз снизили на той неделе, и с корабля выпархивает добрых два десятка юных девушек в разноцветных ярких платьях. Гувернанткам, учительницам, нянькам, сиделкам по традиции дают отпуск именно в эти дни — когда жилье и еда им уже по карману, а море еще не успело остыть и можно купаться.

Тимира переглядывается с Гельтой, Амиром, Карсом, Лией и Фелисой — другими магами. Это будет весело. Соревноваться с местными повесами за внимание девушек, привязывать их к себе, развращать слухами, дружить и перетягивать как канат на ярмарке. Развлекаться. И между делом не давать ловеласам испортить милашек по-настоящему. Недели на две, а то и три писем по утрам станет намного больше, они станут пахнуть ландышами, вербеной, лимонником и другими нежными ароматами, захваченными из дома в маленьких рекламных флакончиках.

Но тут на трап выходит грузный господин в цилиндре и на тонких ножках — а между этими двумя явлениями у него огромное раздутое как воздушный шар пузо, обтянутое траурно-черным сукном костюма, — и взгляды магов скрещиваются как мечи.

Господин Фестер, прозванный Хароном. Тот господин, чьи пьяные речи и развязные утешения слышал каждый из них. Тот господин, которому они добровольно отдавали захваченные впопыхах волшебные кристаллы, порошки и серебряные звезды, потому что он уверял, что на месте они им не понадобятся. Господин, который каждому первому снится в кошмарах.