"Благодарим за содействие, вам удалось разрушить центральный юнит прорыва. Вам начисленная награда. Ваш командный статус повышен".

Орбитальные удары разносят все, что избежало дезинтеграции и очередное облако скрывает все из виду. В центре буйства энергий бьют молнии, и вообще – происходящее больше напоминает оживший вулкан, чем поле боя. Неожиданно перед мотоциклом вспучивается земля и байк с трудом тормозит. А сразу за ним с неба падают огненные метеоры, взмывая в воздух облаком осколков, которые, к счастью, гасятся щитом.

– Это не анизотропное поле! – поделилась наблюдением Женя.

– Ага, это я! – ответила Вереск и покинула байк, разминая руки. – А вообще, я не представилась: ассоциированный член клуба трех десяток, Вереск, психик класса «альфа», зарегистрированный уровень силы – тридцать два. Ты пошла охотиться на большого робота и потеряла пушку?

Из груды обломков выбираются тяжелые машины, чем-то напоминающие гигантских пауков. И сразу открывают огонь, пытаясь продавить щит. Два, три, пять тяжелых штурмовых дронов, из тех, которыми стреляют (что сейчас и произошло).

– Ага… – огорченно выдохнула Женя, с какой-то непонятной эмоцией наблюдая за тем, как на незримой пленке расплёскиваются пули, снаряды, а лазерные лучи рассеиваются, преломлённые виртуальной линзой. И все это в каких-то двух метрах от нее. – А у тебя еще одна есть?

– Нету. Но есть кое-что получше, смотри! – и Вереск сунула девушке под нос небольшую ампулу, приобняв за плечи.

– Что это?

– «Коктейль Симоновой»!

– Что? Как? То есть, серьезно? Я же там чуть не сдохла…

– Ну, вот, ты мне и поможешь не сдохнуть!

Но не успела собеседница Рыжика что-либо сделать, как с неба рухнула очередная груда обломков. Благодаря ускоренному восприятию Женя поняла, что грудой обломков оказался расписанный под хохлому шагоход, который падал «мордой» вниз и всадил при приземлении заряд курсового орудия в один из штурмовых дронов. Второй был просто раздавлен многотонной машиной. Следом рухнул десантный бот в таком состоянии, что Женя не поняла, как вообще летала машина, у которой из шестнадцати двигателей работали только два. Десантный бот так же стал надгробием для одного из противников.

Шагоход Модестовны выглядел так, словно прошёл насквозь ад. Одна из ног отсутствовала, левое плазменное орудие было срезано, на его месте красовалась кое-как приваренная пушка гаусса, видимо, демонтированная с какой-то стационарной турели. У пушки отсутствовал компенсатор, питание было пущено поверх корпуса, фактически, наживую. Корпус блестел окалиной и многочисленными пробоинами, имелась даже сквозная дыра.

Рухнувший шагоход тут же вступил в битву, всаживая выстрел из гаусовой пушки в ближайший бот. От выстрела пушку сорвало с крепления. Плазменные пушки стреляли, не переставая, в другую машину, перегружая энергетический щит, при этом шагоход неуверенно ковылял в сторону третьей машины, просаженный щит с гулом исчез, и выстрел курсового орудия толкнул машину на ближайший боевой механизм.

Раздались взрывы. Сдетонировал упавший шагоход, курсовое орудие разнесло на обломки вторую машину. На ходу остался последний танк. Но на этом битва не закончилась. Вылетевший кокон пилота впечатался в бок последнего танка, и из него, как черт из табакерки, вывалилась громко матерящаяся Модестовна. Старушка голыми руками проделала дыру в корпусе и, всунула в полученное отверстие раструб заплечного огнемета. Танк замер и в следующий момент все утонуло во взрыве пламени.