Этот год не был исключением. Несколько часов назад президентский борт доставил пассажира номер один в столицу, за полтора часа перенеся его от еще по-осеннему теплого побережья в мрачную, сырую столицу. Выйдя на трап, президент поежился. Однако, свежо. Ну ничего, начнем работать — согреемся. Дел на день было запланировано довольно много, но одной встречи сам президент ждал с особым нетерпением.

С комфортом расположившись в мягком кресле гостиной, президент беседовал с человеком. Человека этого он хорошо знал уже много лет, однако последние несколько месяцев они не виделись. Этот человек, до этого дня уже не раз бывавший в этой уютной гостиной загородной резиденции президента, не раз сидевший именно в этом кресле, на сей раз чувствовал себя не в своей тарелке.

— Ты выдохни наконец, — улыбнулся президент, — я бы тебе коньяку предложил, но ведь врачи тебе запретили?

— Запретили, — слабо улыбнулся Тукай, — даже кофе не разрешают. Я вот его раньше и не пил почти, а теперь, как запретили, так все время кофейку хочется.

— Ну это нормально, — согласился президент, — всегда того хочется, чего нельзя. Ну ты лучше меня это знаешь, — рассмеялся он. Тукай вздрогнул, хотел возразить, но президент не дал ему вымолвить и слова. — Ты не оправдывайся, к тебе ведь вопросов у меня нет, слава богу, врачи тебя вытащили. Одно только интересно: откуда у Жамбаева появились все эти сведения дурные о тебе? Сам-то как думаешь?

Тукай задумчиво покачал головой.

— Я об этом много думал, но так ничего и не понял. Тот, кто меня подставил, должен был очень сильно меня ненавидеть. Но вот кто это, ума не приложу.

— Вот и мне непонятно, — согласился президент. — А теперь и не спросишь… — Он вздохнул, озабоченно потер подбородок и продолжил: — Я хочу до Нового года снять чрезвычайное положение. Нарыть мы ничего не нарыли, никаких следов исполнителя следствие не нашло, по заказчику тоже тишина полная. Три месяца прослушивают всех, кто мог бы иметь хоть какое-то отношение к выборам, и всё бестолку!

— А все так уверены, что это связано с выборами? — поинтересовался Тукай.

— Если бы это были их местные разборки, то они бы там по месту и разбирались, за всей этой историей стоит человек, который у нас под боком…

Тукай напряженно ожидал, когда президент назовет имя.

— …мы его знаем, но не можем понять, кто это, — президент нахмурился, — и это мне не нравится. Очень не нравится, Алексей, но давай не будем сейчас о грустном, я тебя для другого позвал. Завтра я объявлю о снятии чрезвычайного положения. Смысла в нем нет никакого, а людям мешает. Но раз мы снимаем ЧП, то тогда нам надо и объявить дату новых выборов.

— Сергеич, может, раз так все обернулось, то это знак? Может, и не надо тебе никуда уходить? — Тукай говорил абсолютно искренне. — Какой в этом смысл? Да и поддержка какая у тебя, ведь уровень прошлого года изрядно перекрыли! Я вчера рейтинг Левады смотрел. Знаешь, после перспективы «крепкой руки» твоего этого преемника твоя собственная крепкая рука нравится всем без исключения.

Президент улыбнулся.