— Не хотелось бы опережать события, но возможно, Максим, у нас появилась надежда.

С профессором Подгорный встретился лишь на следующее утро. Вернувшись в город уже поздно вечером, когда приемные часы давно закончились, Макс почти всю ночь изводил себя догадками о состоянии жены, то представляя, как она встретит его счастливая на пороге палаты, то с ужасом воображая человека, к которому вернулось сознание, но не вернулись ни память, ни способность мыслить и воспринимать окружающий мир. Наконец, по полной загрузив себя страхом, сомнениями и ирландским виски, Подгорный задремал, а уже через пару часов наполненного кошмарами беспокойного сна смартфон громогласно завопил голосом Дэна Рейнольдса:

Да уж, боль может сделать с человеком всякое. Подгорный, несколько раз ткнув пальцем в экран, наконец с трудом заставил Рейнольдса заткнуться. Он просидел несколько минут на кровати, тупо глядя перед собой, наконец собрался с силами и потащился, как был, в одних трусах на кухню ставить чайник. Подойдя к лестнице, Макс вздохнул и, развернувшись, отправился в ванную, а почти через полтора часа он уже дышал отменным ирландским перегаром в лицо профессору Минаеву. Профессор попросил Подгорного присесть и покосился на форточку, однако форточка была уже открыта. Минаев подумал и открыл дверь в коридор. Из коридора потянуло запахом больницы и свежевымытых с хлоркой полов. Макс не выдержал:

— Доктор, вы мне скажете, наконец, она пришла в себя, она в сознании?

— Пришла… ушла… все не так просто, молодой человек, как вы себе это представляете. Скажем так, вчера были зафиксированы некоторые положительные подвижки, даже на какое-то время были симптомы осознанного поведения.

— На какое-то время? А сейчас она что, опять в коме?

— Позвольте мне договорить, Максим Сергеевич, — доктор поморщился, он, как и все врачи, крайне не любил общаться с родственниками пациентов, но сейчас деваться ему было некуда, — эти симптомы были непродолжительны, но во второй половине дня они повторились, и это дает нам надежду, что они повторятся вновь. Но для того, чтобы эти симптомы закрепились, нам крайне необходимо, чтобы рядом с Мариной Александровной был близкий ей человек. Мы с вами про это уже не раз говорили, разум больного пытается вернуться к своему обычному существованию, но он слишком слаб и продолжает спать по инерции, хотя, казалось бы, ничто не мешает ему проснуться. Вы должны протянуть руку и вытащить его из этого сна. Будьте с ней рядом все время, разговаривайте с ней как можно больше, держите ее за руку, ну и самое главное, — Минаев улыбнулся Максиму, — верьте.

Френкель нервничал с самого утра. Позавтракал он плохо и теперь был не в настроении. Когда Батор зашел к нему, Френкель лишь взглянул в его сторону и недовольно отвернулся. Батор постоял у входа, вздохнул и тихо вышел. Ему тоже было неспокойно. Привыкший хладнокровно воспринимать как трудности, так и подарки судьбы, к своему удивлению, он чувствовал, что волнуется. Не то чтобы он сомневался в своей способности зажать в кулак и повести за собой огромную страну. После того как он услышал результаты выборов, он был уверен, что может делать с этой безвольной массой людей, которая называла себя гражданами и даже мнила патриотами, все, что угодно. Всегда найдутся те, кто громко и радостно поддержит любое его начинание. Из разных соображений. Кто-то по глупости, кто-то из ненависти к себе подобным, кто-то искренне поверит ему, а многие просто будут пытаться делать карьеру и ужиться с любой властью. На всех их можно будет опереться. И это не считая своих, надежных и преданных ему лично людей. И тем не менее он волновался. Нет, у него не тряслись руки и не путались слова, но он подсознательно чувствовал, что судьба занесла или, вернее, вознесла его слишком высоко. Он забрался туда, где ему самому, возможно, будет не так легко и удобно, как в нынешнем положении. Хотя, кто его знает. В голове неожиданно всплыл облик его приятеля эмира Азиз бен Азила. Мясистый нос, толстые губы, маленькие хитрые глаза. Если уж этот ухитряется и государством править, и жить в свое удовольствие, то кто мне помешает сделать так же?