— Так ведь это, — смутился охранник, — горючки у нас не хватит.

— А у вас всегда чего-то не хватает, Женя. — Рудин любил удивлять людей неожиданными поступками и сейчас был очень доволен собой и всем происходящим. — И это должно тебя немного напрягать. Сядьте на том берегу реки и сидите там тихо, пока я не позвоню. У вас же продукты есть?

Охранник озадаченно кивнул. Всесильный руководитель не часто интересовался комфортом своих подчиненных. Было очевидно, что он пребывает в крайне благодушном настроении.

— Думаю, наш дорогой хозяин, — Рудин с улыбкой повернулся к Ивану, — не откажет вам, балбесам, в охапке дров, а то вы по тундре будете до ночи лазать, а костер не разведете.

Сэротэтто приглашающе махнул охраннику. Дважды звать не пришлось. Распоряжения шефа в «Первой нефтерудной» выполнялись всегда очень быстро.

С оглушительным ревом вертолет поднялся в воздух. На несколько секунд завис, затем развернулся и перелетел за реку. Рудин и Сэротэтто, одинаковым жестом заслоняя глаза от солнца, смотрели, как, сделав широкий полукруг, тяжелая машина мягко приземлилась примерно в километре от них. Перед тем как улететь, охранники успели установить раскладной стол и два удобных походных кресла. Рудин снял салфетку со стоящей на столе плетеной корзины.

— О, колбаска… Иди, Ваня, попробуй, не все ж тебе олениной питаться. Это все для меня, кстати, специально коптят. Такого в магазине не купишь. Рома, извини, нету. Будем пить самогон. Тоже, так сказать, ручной работы изделие. На кедровых шишках настоян. — Рудин разлил коричневатую жидкость в привезенные бокалы. — Ну что, друг, за встречу! — Бокалы радостно звякнули.

Редко, почти никогда, услышишь звон богемского хрусталя в бескрайней тундре. Словно зазвенели колокольчики на пасущихся вдалеке оленях. Но где вы видели в тундре оленя с колокольчиком, если только он не участвует в гонках ко Дню оленевода и не был наряжен хозяином в силу его смутных представлений о красоте? Но в тот день хрустальные колокольчики все звенели и звенели. И их беззаботный звон летел над зеленой травой, долетал до реки и растворялся в нестихающих потоках ветра, дующего над тундрой изо дня в день и колышущего высокую траву, словно морские волны, набегающие на берег. Хотя так, конечно, мог подумать лишь тот, кто не видел моря настоящего…

Вертолет Рудина приземлился на площадке «Севернефти», когда уже давно наступила ночь. Во всяком случае, часы указывали именно на это, в то время как летнее северное солнце упрямо катилось над горизонтом, не желая покидать небосвод. У машин стояло все частично обновленное руководство «Севернефти». Новый директор, перекрикивая шум еще не остановившихся винтов, поспешил узнать:

— Ну как, Иван Андреевич, все получилось? С Сэротэтто вопрос закрыт?

С трудом держащийся на ногах Рудин, которого поддерживал за руку один из охранников, орать в ответ не захотел. Лишь усевшись на заднее сиденье автомобиля, перед тем как крепко заснуть, он ответил:

— С Сэротэтто вопрос закрыт. Сэротэтто не трогать, землю их тоже не трогать. А иначе… иначе сами оленей пасти будете.