Внизу показалось небольшое стойбище оленеводов. С борта вертолета оно выглядело совсем игрушечным — несколько маленьких темных пирамидок чумов и одинокая фигурка человека, стоящая у еле горящего костра. Рядом с человеком Рудин с трудом разглядел небольшую серую лайку. И человек, и собака неподвижно стояли и смотрели на приближающийся вертолет. Рудин был уверен, что человек внизу не может видеть его сквозь пыльный иллюминатор, но ему показалось, что Сэротэтто, а это был, очевидно, он, посмотрел, как показалось, прямо в глаза Рудину, широко улыбнулся и замахал рукой. Собака рядом с ним беззвучно залаяла.

Не успели еще замереть лопасти вертолета, как спрыгнувшие на землю люди в камуфляжных костюмах с оружием в руках и тоненькими проводочками, ведущими от наушников к скрытым рациям, уже начали осматривать стойбище. В чумах никого не оказалось, один из охранников подошел к Сэротэтто и что-то негромко сказал ему. Тот молча кивнул и развел руки в стороны. Охранник быстро обхлопал его одежду, собака было зарычала, но Сэротэтто бросил короткую непонятную команду, и она умолкла, но внимательно смотрела на охранника, готовая в любой миг броситься на защиту своего хозяина. Как и все северяне, Сэротэтто носил нож, больше похожий на довольно крупный кинжал, находившийся в ножнах из оленьей шкуры, пришитых к его правому бедру. Человек в камуфляже потребовал отдать нож.

— Чем рыбу буду резать? Как гостя угощать? — тихо спросил Сэротэтто.

Собака снова зарычала. Человек в камуфляже отпрыгнул в сторону и резко схватился за свой короткоствольный автомат.

— Господи, Женя, ты пока кого-нибудь не застрелишь, у тебя день неудачный будет, — неожиданно окликнул его подошедший Рудин, — оставь ножик хозяину, а автомат в покое. Займитесь лучше столом. А мы пока с уважаемым хозяином поздоровкаемся… Ну здравствуй, Иван!

— Здравствуй, начальник, — отозвался Сэротэтто, пристально разглядывая прилетевшего из столицы гостя.

— Начальник я там, для них. — Рудин махнул рукой себе за спину, — а здесь я Иван, как и ты. Мы с тобой два Ивана.

В глазах Сэротэтто мелькнуло удивление, но он сохранил невозмутимое выражение лица, свойственное всем обитателям Крайнего Севера. Рудин улыбнулся.

— Что, не узнал? Ну так двадцать лет, почитай, прошло… Но носорога я помню.

Сэротэтто пристально всмотрелся в лицо собеседника, сделал шаг вперед, покачал головой и, не меняя выражения лица, произнес:

— Ты запустил себя, Иван, слишком много пьешь и слишком много ешь. И ты мало двигаешься. Сейчас ты бы не смог увернуться от носорога.

Сэротэтто засмеялся своим необычным крякающим смехом. Рудин ухмыльнулся: ах ты, утка полярная! И, сделав шаг вперед, крепко обнял оленевода на глазах изумленных телохранителей. Потом обернулся к ним и, состроив подчеркнуто суровое выражение лица, скомандовал:

— Быстро выгружайте все, что привезли, и валите отсюда.

— Как валите? — опешил старший охраны.

— Хотите молча, хотите с песнями. — Рудин ухмыльнулся. — Залезайте в вертолет и летайте два часа кругами. Только не сильно близко, а то грохота от вас больно много.