Тиэлу окончательно остановился, насмешливо глядя на беснующегося перед ним насильера, перешедшего к полосованию уже собственного лица. Так вот, значит, откуда у него на лице шрамы. Сам себе устроил. Да и на теле их, похоже, тоже немало. Только на фоне этих татуировок они не очень-то видны… Но если все, на что способны насильеры, это резать самих себя, то предположение адмирала о каннибализме, похоже, не имеет под собой оснований. Если только они не хрумкают какие-нибудь кусочки, которые откромсывают от себя же. Это как, тоже каннибализм, или данное извращение стоит именовать как-нибудь иначе? Например… каннэгоизм.

— А теперь почувствуй мое насилие на себе! — взревел уже до предела распалившийся насильер и, воздев нож в картинной, но совершенно идиотской с точки зрения достижения максимальной эффективности при атаке готового к ее отражению противника позе, ринулся на Тиэлу. Тому даже не пришлось применять никакого приема. Мастер просто дождался, пока его противник не приблизится, а затем скользнул в сторону, наградив насильера звучной затрещиной по затылку и придав ему этим действием солидное дополнительное ускорение. Горемычный Пиллис влетел прямо в одно из полотнищ, висящих между колоннами, пробив его ножом и запутавшись. Полотнище затрещало и… рухнуло на насильера. Тиэлу несколько мгновений рассматривал образовавшуюся на полу шевелящуюся и воющую кучу с вызывающе-насмешливым видом, а потом развернулся к оставшейся за столом шестерке «балахонов».

— Это и есть истинный насильер? Я не слишком впечатлен.

В зале повисла напряженная тишина. Некоторое время шестеро сидящих за столом и стоящий перед ними руигат молча рассматривали друг друга, потом Примар медленно произнес:

— Хм, значит, вы, руигат стараетесь уклониться от насилия, а не встретить его с радостью и благодарностью? Я был о вас несколько другого мнения.

Тиэлу пожал плечами.

— Ну да, именно так. Мы, руигат, считаем глупостью и применять насилие к самому себе, и специально подставляться под чужое. Но мы его не боимся, ибо слишком хорошо ему обучены, чтобы в схватках друг с другом иметь шанс обойтись без потерь. В отличие от схватки с… — тут он повернулся к Пиллису и все так же нагло усмехнувшись, припечатал, — истинным насильером.

— Ты! — взревел наконец-то выпутавшийся из-под упавшего полотнища Пиллис, снова вздымая свою дурацкую художественную поделку и бросаясь в атаку. — Я убью тебя! Я… ы-хек! — булькнул он в тот момент, когда Тиэлу отправил его в полет в противоположенный конец залы.

— У тебя слишком большая инерция, — объяснил насильеру мастер, когда он медленно сел, тряся головой, которой чувствительно приложился об пол. — Ты перебрал со скоростью, да и ноги ставишь совершенно бестолково. Так что, чтобы сбить тебя с ног, не нужно прилагать ну совершенно никаких усилий.

— Ы-ы-ы! — ревел насильер, поднимаясь на ноги и снова бросаясь на Тиэлу. — Ты-ы-ы… Я вырву твое сердце, съем твою печень! Я сотру… ухк!

— А еще ты не умеешь падать, — продолжил оценку действий своего противника мастер, отправив противника в очередной полет. — Это вообще-то очень важно — уметь правильно падать. Если ты овладеешь этим искусством, то при падении будешь получать куда меньше повреждений.