— Вон они, — обернувшись, тихо сказал старшина. — Там, за камнями.

Он показал рукою на нагромождение серых булыжников на крутом склоне сопки.

— Зайдём сверху и закидаем гранатами.

Так и сделали — миг: и старшина с Дубовым и ещё одним пареньком-красноармейцем уже были на вершине холма. Осторожно проползли по склону, вытащили гранаты…

— Кидать по моей команде, — шёпотом приказал Старогуб.

И тут вновь застучал пулемёт — резко и неожиданно близко.

— Ничего, ничего… — старшина ухмыльнулся, ухватившись за гранатную чеку. — Достреляетесь сейчас, господа самураи…

— Стойте, товарищ старшина! — неожиданно возразил Дубов. — Это ж наш пулемёт, «Максим»! Японские трещотки как работают? Как швейные машинки — тра-та-та… А «Максим» — утробно так, тяжко — тах-тах-тах — словно пестом белье на реке бьют.

— А ведь и правильно! — Старогуб согласно кивнул. — Отставить гранаты! Ну, а коли ты такой умный, давай проверь — кто там?

Иван осторожно — как учили — подполз к самому краю обрыва, крикнул:

— Эй, вы кто там?

И поспешно вжался в землю, в любой момент ожидая очереди.

Нет, очереди не последовало.

— Мы-то свои, а вот вы кто? — с акцентом спросили из-за камней.

— Пехота мы! — обрадованно выкрикнул Дубов. — Сто сорок девятый стрелковый полк! А вы?

— Кавалерия.

— Ну что там? — Старшина Старогуб подполз ближе.

— Свои, монголы.

— Товарищи, вы наших сапёров не видели?

— Там они. Стреляют — слышите? Мы их прикрываем. Хорошо, что вы подошли. Давайте к нам.

Все трое пехотинцев проворно спустились вниз, к камням. Снова застучал пулемёт, поливая очередью видневшихся на склоне соседней сопки японцев. Ух, и много же их там было! Прямо кишмя кишели!

Второй номер расчёта — невысокий молодой монгол — оторвался от пулемётных лент, оглянулся и махнул рукой:

— Вон там они, сапёры, в лощинке! Воды не найдётся, товарищи? А то кожух уже вот-вот закипит.

Иван без слов отцепил от пояса флягу.

Осторожно — чтоб не обжечься паром — залили воду в кожух ствола. И вовремя — японцы как раз рванули к лощине. Сухо затрещали выстрелы.

Дубов, как и все, сдёрнул с плеча винтовку, прицелился, ловя на мушку приземистую фигуру самурая… Кажется, офицер… Ну да — вон как мечом машет, видать, подгоняет своих…

На миг задержав дыханье, Иван плавно потянул спусковой крючок…

Ба-бах!

Своего выстрела он почему-то не услышал, наверное, от волнения. Лишь увидел, как, резко споткнувшись, упал в траву подстреленный самурай. Первый человек, убитый на этой войне Дубовым. Впрочем, человеком сейчас японец не воспринимался — враг, а скорее — просто мишень. Все они вражины — ишь, черти косоглазые, позарились на чужую землю! Вот и получайте…

Иван с ухмылкой передёрнул затвор…

Японцев тогда отогнали, с потерями, но отогнали. А потом в командование вступил Жуков, с ходу бросив на обнаглевших самураев танковые части безо всего прикрытия отставшей пехоты. И снова японцы вынуждены были отступить! Но не унимались, пёрли вновь и вновь, словно стадо упрямых баранов. Самураи треклятые!

Пришлось закопаться в землю возле самой реки. И Дубов уже был пулемётчиком…

Пара юрких истребителей, внезапно вынырнув из-за облаков, обдала окоп свинцовым дождём — очередью тяжёлых пулемётов.