В крохотном поселке поняли – нужна помощь. Немцы точно тут никогда не летали.

На столбе, почти на берегу, у деревянного причала, вспыхнула лампочка. Отлично – есть ориентир.

Самолет уже шел низко над водой – Тихон решил приводниться и тянуть по воде к причалу. Если не рассчитать скорость или сесть дальше, велика вероятность врезаться в берег.

На причале виднелась мужская фигура в брезентовом плаще, в руках мужчина держал керосиновый фонарь.

Тихон на малом газу подошел к причалу. Он был низок и рассчитан на лодки или небольшие катера, но сделан основательно – северяне или поморы все делали добротно, на совесть, на века.

Человек с причала бросил им причальный конец, и носовой стрелок тут же привязал его к рыму. Чтобы самолет не болтало, не разворачивало ветром, сбросили носовой и кормовой якоря.

Человек на берегу понял беспокойство летчиков, пробежал по причалу и показал железную цепь.

– Олег и Григорий, выбирайтесь на причал. Иван, помоги им из самолета.

На корме был еще один рым – для надежной привязки самолета. Общими усилиями справились.

Тихон заглушил двигатели, и все члены экипажа выбрались на причал. Толстые доски из лиственницы были уложены на могучие дубовые бревна – от воды дуб только крепче становится. Не зря еще в давние времена Венеция покупала дуб и лиственницу в России, на них весь итальянский город стоит.

– Николай, дай радио на базу: «Из-за непогоды сели в Ходоварихе, вылетим по погоде».

– Понял, сейчас свяжусь.

На причал вышли еще местные – группой человек десять-двенадцать. У каждого за плечами была винтовка, хотя одеты люди были в гражданское.

– Товарищи летчики, сейчас распределю вас по домам. Как я понимаю, до хорошей погоды у нас застряли?

– Так точно.

– Тогда на три дня.

– Вы что, Господь Бог? Откуда за погоду известно?

– Почти, я местный метеоролог. Заодно и начальник поста наблюдения, Головчанский моя фамилия.

– Нельзя ли весь экипаж в одном месте поселить?

– Нет у нас ни клуба, ни больших изб. Вас я у себя устрою, остальных – поодиночке. Да вы, товарищ летчик, не волнуйтесь, все в тепле будут и накормлены.

Пока Головчанский распределял членов экипажа по избам, Тихон достал из кабины бутылку коньяка – подарок подводников – и сунул ее в карман. Получилось – как в гости попали, надо соответствовать.

Экипаж ушел вместе с местными.

– Идемте, тут рядом.

Пока шли, Тихон спросил:

– Почему все с винтовками вышли? Они военнослужащие?

– Нет. Были прецеденты, отстреливаться пришлось.

Головчанский не успел или не захотел распространяться на эту тему, потому что они уже пришли.

Небольшая изба, из пристройки доносится тарахтение дизелька. «Автономная электростанция, – догадался Тихон. – Потому и лампочка на причале светила. А с запозданием зажглась, потому что дизель еще завести надо».

– Да вы раздевайтесь, у меня тепло, – предложил Головчанский и сам снял брезентовый плащ. Под ним оказалась флотская форма, но без знаков отличия. На поясе – кобура с револьвером.

Головчанский заметил взгляд, брошенный Тихоном на оружие.

– Без этого – никак. Тут лагерь заключенных недалеко, правда, побегов не было. А еще немецкий пароход к берегу в позапрошлом году подходил, начал обстрел из пушки. Спасибо, наш самолет его отогнал. Бомбить стал, немец и ушел. Но одну избу, рыбака Белкина, разворотил все-таки. А год назад немецкая подлодка подходила. Высадиться хотели, да мужики наши отбились. Все стрелки знатные, только вот с патронами плохо. Потому и стреляем по принципу: «Один выстрел – одна цель». Вот и сейчас моторы ваши услышали и на помощь поспешили.