Так и работаешь в автомастерской? – спрашивает она.

Да нет. В смысле где раньше работал? Она закрылась.

Правда?

Да, говорит он. Я теперь работаю в бистро. Кстати, твоя мама туда вчера заходила со своим, гм, приятелем.

Марианна кивает. Они едут мимо футбольного поля. Дождевая морось покрывает лобовое стекло, Коннелл включает дворники, они ритмично поскрипывают, двигаясь из стороны в сторону.

Весной, уезжая домой на неделю, которая отводилась для чтения книг, Коннелл спросил Марианну, будет ли она присылать ему фотографии себя голой. Разумеется, я их сотру по первой же твоей просьбе, сказал он. У тебя на глазах. В воображении Марианны тут же возник доселе неведомый эротический ритуал. С чего бы мне захотеть, чтобы ты их стер? – сказала она. Они говорили по телефону, Коннелл был дома в Фоксфилде, а Марианна лежала в своей постели на Меррион-Сквер. Он вкратце объяснил, как принято поступать с такими фотографиями: никогда никому не показывать, стирать по первому требованию и так далее.

А у тебя много таких фотографий от разных девушек? – спросила она.

Пока ни одной. И я никогда их ни у кого не просил, но иногда ведь и без просьб присылают.

Она спросила, будет ли он в ответ присылать ей свои фотографии, он только хмыкнул.

Не знаю, сказал он. Тебе правда нужна фотография моего дружка?

Как это ни смешно, рот ее наполнился слюной.

Да, сказала она. Но если ты мне ее пришлешь, я никогда и ни за что ее не сотру, так что, наверное, лучше не надо.

Тут он рассмеялся. Мне все равно, сотрешь или нет, сказал он.

Она выпрямила ноги. Я заберу ее с собой в могилу, сказала она. То есть буду глядеть на нее каждый день до самой смерти.

Он громко хохотал. Марианна, сказал он, я не верю в бога, но иногда мне кажется, что он сотворил тебя специально для меня.

Мимо водительского окна проплывает спортивный комплекс в дымке дождя. Коннелл снова бросает взгляд на Марианну, потом смотрит на дорогу.

А ты теперь с этим, с Джейми, да? – спрашивает он. Мне так говорили.

Ага.

С виду он ничего.

А, говорит она. Ну, типа того. Спасибо.

Они с Джейми вместе уже несколько недель. У него есть определенные склонности. У них есть определенные общие склонности. Иногда она среди дня вспоминает какое-то слово или поступок Джейми, и из ее тела разом вытекает вся энергия, она становится трупом, этакой неподъемной тяжестью, которую приходится повсюду таскать за собой.

Да, говорит Коннелл. Я как-то раз выиграл у него в бильярд. Ты небось и не помнишь.

Помню.

Коннелл кивает и добавляет: ты ему всегда нравилась. Марианна смотрит сквозь лобовое стекло на машину впереди. Действительно, она всегда нравилась Джейми. Однажды он прислал ей эсэмэску – в том смысле, что Коннелл относится к ней несерьезно. Она показала эсэмэску Коннеллу, и они вместе посмеялись. Они тогда лежали в постели, экран ее телефона освещал его лицо. Ты должна быть с тем, кто относится к тебе серьезно, гласил текст.

А ты с кем-нибудь встречаешься? – говорит она.

В принципе, нет. Ничего серьезного.

Учишься жить в одиночестве.

Ты же меня знаешь, говорит он.

Когда-то знала.