Дьявол же умолк и скрылся и не являлся целых три дня. Но потом опять очутился в богадельнях и опять стал кричать богаделенным ба бам: "Хорошо этот монах под Господом Богом живет, нельзя мне при близиться к нему!" Но когда воротился Илларион, дьявол уже стал не так дерзновенно подавать голос, видимо, ослабевал, и говорил как-то немо.

Преподобный говорил воду: "Все ли ты бесстыдствуешь, окаянный? Заклинаю тебя именем Божиим, поведай мне, где ты был в эти три дня, и где скрывался, когда я кропил святою водою?"

"Когда ты кропил, – отвечал дьявол, – в то время я под платьем на шесте сидел, а как там усидеть не мог, перескочил я на шесток, потому что там ты забыл окропить: там и сидел я до сих пор и отдыхал".

"А каменье белое где берешь?", – опять спросил Илларион.

"С белого города", – отвечал дьявол.

"Как твое имя?", – спрашивал Илларион.

"Имя мне Игнатий, княжеского рода; я телесен, живу во плоти. Мамка меня послала к демону, и тотчас же взяли меня демоны".

Потом Илларион стал его изгонять из богаделен, но он не шел, го воря, что не сам он здесь вселился, но был послан, и потому не может уйти. Однако, малопомалу стал говорить немо и, ослабевая, исчезал.

Однажды, в отсутствие Иллариона, мимо той богадельни шли попы, и, став под окнами, стали заклинательную молитву читать. Дьявол же стал нелепыми голосами кощунствовать. Другой раз стали богаделен ные бабы между собою браниться из-за того, что многие пропажи меж ду ними бывают. Демон же перекликался их устами. Одна скажет: "От" Дай мыльце!" А другая ей ответит: "Свиное рыльце!"

И боролся Илларион с тем дьяволом пять недель, и наконец совсем изгнал его от богаделенных баб. Пожив в богадельнях десять недель возвратился в свой монастырь".

О том, сколь важное место в повседневной жизни занимала порча и особенно ее вид "кликушество", можно заключить из следующего эпизода.

Во время противоборства царевны Софьи и Петра за престол, Софья сделала важный политический ход: попыталась убедить народ в своей способности творить чудеса. Для этого уговорили одну "знатного отца дочь вклепать в себя беснование". Когда же она "закликала" во время службы в Успенском соборе Кремля, Софья стала усердно молиться перед Владимирской Божьей Матерью и тем так исцелила ее. На другой день весь город только об этом и говорил.

С той же целью сторонники Софьи содержали на жалованьи женщин, тоже имитировавших кликушество. Когда царевна проезжала в Новодевичий монастырь, она останавливалась на пути и на глазах у всех исцеляла их.

Игры эти значительно подняли авторитет Софии в глазах москви чей, однако, несмотря на это, акции ее держались недолго лишь до того дня, когда Петр, разгадав нехитрый маневр царевны, приказал принародно наказать плетьми мнимых кликуш.

Долгое время этот вид пагубного воздействия использовался для сведения личных счетов и был весьма распространен в России. Число его ежегодных жертв составило десятки тысяч. О том, сколь массовым было это зло, которое творилось многими против многих, можно су дить по некоторым цифрам статистики тех лет.