Атака, как это обычно и бывает, когда чего-то напряженно ждешь, все равно началась неожиданно. Со стороны здания глухо бухнул строенный взрыв, и Максимов, уже более не скрываясь, высунулся из-за своего укрытия, торопливо срывая с гранаты чеку. Метнул, успев заметить под телегой шевеление: услышавший взрывы парашютист перевернулся на бок, пытаясь разглядеть, что происходит у него за спиной. На миг Серега даже встретился с ним взглядом; глаза немца ошарашенно расширились, но граненое яйцо «эфки», коротко хлопнув сработавшим запалом, уже скрылось под телегой. БУМ – М-М!
Взрыв подбросил прогнивший остов, нелепо дернулась оглобля, полетели в стороны клочья выдранного дерна и снег, перевитый сизым дымом. Слабенькая ударная волна сыпанула на спину сбитым с поленницы снегом, несколько осколков с сухим треском врезались в замшелые трухлявые поленья. Проверять, уничтожен ли противник, пограничник не стал: граната разорвалась меньше чем в полуметре, после подобного не выживают. А вот за его оружием после боя стоит вернуться. Подхватил автомат и рванул на позицию, стремясь как можно быстрее преодолеть несколько десятков метров…
Добравшись до избы, обычной русской пятистенки, Гулькин перевел сбитое недолгим бегом дыхание. Прикинул, выражаясь казенным языком, диспозицию. Вроде нормально: не особенно широкие окна когда-то располагались довольно высоко, но с тех пор дом сильно просел, врастая в землю, и теперь через подоконник можно было перемахнуть без особых усилий. Быстро огляделся – Лупан и Карпышев также заняли свои позиции, Витя – у соседнего окна, Иван – возле неплотно прикрытой входной двери. Вытащив заранее приготовленную гранату, кивнул товарищам. Пора. Переведя большим пальцем упругую пластинку предохранителя влево до упора, сильно встряхнул гранату, будто сбивая ртутный медицинский градусник, и плавным движением перебросил через подоконник. Прикрыв ладонью обращенное к строению ухо, принялся отсчитывать секунды. Лишь бы не было осечки, на подготовку к бою и бросок второй гранаты времени уже просто нет.
Первые два разрыва прозвучали практически одновременно, дуплетом. Заброшенная в сени «РГД» рванула с крохотной задержкой, что лишь добавило внутри паники. Из окон и двери выметнулись клубы дыма, посыпался на голову какой-то мусор и щепки, жалобно тренькнуло чудом уцелевшее пыльное стекло. Вперед! Сашка выхватил из кобуры «ТТ» и, оттолкнувшись ногами, прыгнул в оконный проем, краем сознания отметив хрустнувшую под локтем гнилую раму и просевший под коленом подоконник. Нож пока так и остался на поясе: в подобной ситуации, пожалуй, предпочтительнее пистолет или рукопашка. Не справится конечностями, можно и руку-ногу прострелить. А ножом пока дотянешься…
Мгновением спустя он был уже в комнате, затянутой воняющим тухлятиной мутным дымом и пылью, подброшенной с пола взрывом. Слева, кувыркнувшись через голову с упором на выставленные перед собой руки, финиширует Карпышев, тут же занимая боевую стойку. В сенях что-то с грохотом падает, сдавленно ругается по-молдавски Лупан, и раздаются два выстрела подряд. Еще миг – и товарищ показывается в дверях с пистолетом в левой руке и ножом – в правой, рабочей. Лицо снайпера искажено гримасой ярости, ствол «ТТ» едва заметно дымится. Нескольких мгновений, показавшихся бойцам бесконечно долгими, тянущимися, словно мед с перевернутой ложки, хватило, чтобы оценить обстановку. А затем времени просто не стало. Время исчезло, превратившись в набор стремительно сменяющих друг друга кадров цветного кинофильма. Вроде бы разрозненных, но в то же время намертво связанных между собой единой линией сюжета. Очень