Он перевел дух и огляделся.
Даже отсюда, корабль выглядел предсказуемо уродливо, топорно и примитивно. Его разработчикам, видимо, не было знакомо понятие красоты и культуры. Последствия аварии даже улучшили его внешний вид, придав какую-то степень оригинальности. Стоя здесь, он чувствовал громадный вес корабля, распростершегося вокруг него. Обломки все еще продолжали колебаться, ища более устойчивое положение. Острые края скрежетали и терлись о стенки кратера, царапая мягкий песчаник. Под всем этим свистел выходящий газ. У него было не так уж много времени.
Продвинувшись в глубь корабельных переборок, Трэйс остановился, расширяя свои чувства, чтобы обнаружить, где бы она не находилась, оставшуюся на борту жизнь.
Но вокруг ничего не было.
Там, наверху — в шатре, офицер сказал ему, что первичное биосканирование оказалось отрицательным… тем не менее, он опасался, что горстка выживших ситов может, каким-то образом, нейтрализовать сканирование, готовя засаду.
Трэйс определенно мог заверить себя, что уже ничего не случится. Он забрался уже слишком далеко, но простое любопытство влекло его вперед. Спустившись дальше вниз, он оказался на главной палубе и пошарил в темноте, пока его пальцы не коснулись чего-то гладкого, влажного, и еще слегка теплого. Даже ничего не видя, он понял, что наткнулся на первый труп.
Постепенно его глаза начали привыкать к темноте. Останки летного экипажа ситов лежали распластанные и истекающие кровью, обгорелые, со вздувшейся кожей над переломанными костями, в расплавившейся от огня униформе. Сила удара от столкновения с планетой вместе с воздействием возникшего при этом взрыва, спрессовала несколько тел в одну плотную массу из лиц и переломанных конечностей, застывших в тех позах, в которых они умерли.
Он почувствовал запах газа — запах сероводорода, который начал проникать в его легкие, и он понял — времени осталось очень мало. Он снова закрыл глаза, но не убрал руку от массы окровавленной плоти и костей. Близость важна, но физический контакт еще лучше. Среди роя своих мыслей он начал слышать проклятия экипажа, когда навигационные системы корабля отказали. Он почувствовал их растущий ужас, когда они поняли, что корабль собирается врезаться в планету. Перед самым концом, надвигающейся неизбежности смерти, члены экипажа превратились во что-то безмозглое и суетливое, наподобие мустафарских блох. Их вера в темную сторону, их клятва Владыкам Ситов с их заклинаниями и древними рунами, развеялась в последнем приступе животного страха.
Затем наступила тишина.
Окончательная тишина.
Трэйс выдохнул, вспомнив о том — как Республиканские военные в голонете называют таких, как он. Офицеры назвали бы его исследователем, но у обычных солдат-контрактников были другие прозвища: охотник за трупами, или подлый турист.
Прозвища очень мало значили для него. Это была просто работа, всё остальное было помехой, в том числе женщины-офицеры, которые хотели познакомиться с ним лично. Он знал о своей репутации холодного и отчужденного — его это, по большому счету, не беспокоило.