– Подумал, – не стал упираться Аксенин. – Но решения своего не изменил, ибо нефиг! Задрали! Нам вообще давно пора кое-кому куда жестче отвечать, и не только в Сирии!

– Согласен, – серьезно кивнул Виталий Алексеевич. – Но мы с тобой, к сожалению, не в Генштабе заседаем. Или к счастью? Короче, ладно, ты с Глебом и Юрой[16] переговорил?

– Естественно. Казаков в своем репертуаре, спокоен как удав и ждет развития событий. А вот с Павловским какая-то непонятка, утверждает, что в курсе произошедшего, но по радио ничего обсуждать не станет. Отправил к нам начальника особотдела Темрюкского ОБМП и еще кого-то, сказал, они все объяснят. Вон они, собственно, подходят, через пару минут выясним, о чем речь, – командир фрегата кивнул в сторону иллюминатора, в котором был виден швартующийся к борту СКР катер. – Сейчас все и узнаем…

В рубку зашли двое – майор морской пехоты в стандартном камуфляже и высокий плотный мужик в старом советском «бутане» без погон и знаков различия. Головного убора у него не имелось, зато на поясном ремне висела кобура, а через плечо была перекинута офицерская сумка, и то и другое – донельзя раритетного вида, словно со старой, времен Великой Отечественной, фотографии. Поверх камуфляжей у обоих наброшены зимние флотские бушлаты, что и понятно: температура за бортом однозначно не летняя.

– Майор Ковалев, особый отдел 382-го отдельного батальона морской пехоты ЧФ, – представился первый, четко бросив ладонь к козырьку кепи.

– Капитан государственной безопасности Шохин, НКГБ СССР, – сообщил второй, тоже вытянувшись по стойке «смирно». – Разрешите, товарищи офицеры?

– Командир корабля капитан второго ранга Аксенин. Проходите, товарищи офицеры… ЧТО? – до Константина дошел смысл предпоследней фразы. – Простите, товарищ капитан, но… что вы сказали? Я не ослышался?

– Вы все правильно услышали, товарищ капитан второго ранга, – серьезно ответил Сергей, мазнув быстрым взглядом по застывшему соляным столбом внуку. – Понимаю, что в это сложно поверить, но сейчас сорок третий год. И я действительно сотрудник Народного комиссариата госбезопасности Советского Союза.

Шохин чуть виновато улыбнулся, разведя руками в стороны:

– Мы на войне, товарищи! Да вы и сами это понимаете – вон как фрицев приголубили, любо-дорого было поглядеть! – просто не готовы сразу принять. Но принять придется, как бы вы этому ни противились. Кстати, с пленными я бы поговорил. Заодно и вы послушаете, убедившись, что я прав.

– Знаете немецкий? – первым пришел в себя старпом, переглянувшись с Аксениным.

– Знаю, и достаточно неплохо, – не стал запираться контрразведчик. – Работа такая.

– Добро, офицер среди выживших только один, сейчас его приведут, я распоряжусь. Вот его документы, сможете перевести, что в них написано? – Долгих протянул Сергею влажное удостоверение и еще какие-то бумаги.

– Разумеется. – Шохин быстро проглядел текст. – Капитан-лейтенант Томас Оппенхайнц, первая флотилия торпедных катеров Кригсмаринен, номер катера – «эс сто два», первая буква – сокращение от «шнелльбот», «скоростной катер» по-ихнему. Дислоцируются в Крыму, оттуда и выходят на охоту. Последняя отметка в удостоверении датирована декабрем сорок второго года, два месяца назад. Остальное? Два личных письма, какая-то накладная, еще одна… не думаю, что это вас интересует. Меня – точно нет.