– Синицына! Анна Владимировна!

Я поморщилась от этого грубого выкрика, но открыла глаза, только когда Артур пихнул меня вбок.

Передо мной, словно грозовая туча, высился Рома. Его лицо было влажным и сердитым, а с волос капала воды.

Чтобы хоть немного отвоевать себе свободы от внезапно обрушившихся на меня эмоций, я бросила взгляд на выход, где за стеклянной дверью шел неустанный ливень.

Когда я, судорожно вздохнув, посмотрела в потемневшие, как вечернее небо глаза, то поняла, что от его близости восторг захлестнул меня с головой. Он не ушел из моей жизни навсегда. Он был рядом.

Чувствуя себя совершенно счастливой, я бесстыдно улыбнулась.

Рома резко отпрянул и заморгал, ошарашенный подобной реакцией на свой гнев, но быстро взял себя в руки и прошипел, приближая лицо.

– Ты время видела?

– Около семи, – нахмурилась я, не понимая совершенно, к чему он ведет.

– Уже семь, – рявкнул Рома, а ноздри его раздувались, как у быка перед рывком к тореадору. Я сжала колени, чувствуя, как по телу прокатываются волны предвкушения, смешанного со страхом. Опасное сочетание. Рома напоминал сейчас мелодию Вивальди «Танго смерти». И я ощутила себя кружащей в этом вихре музыки, словно будучи совершенно обнаженной.

Он заметил мою реакцию, в напряжении сжал кулаки. Похоже, что его хваленный контроль уплывал на парусах запаха возбужденной женщины и он был готов забыть о толпе и броситься на меня.

– Вообще-то еще только без пяти, – вдруг раздался сбоку абсолютно недоумённый голос Артура. Он словно ворвался в перетекающий поток мыслей и разорвал его надвое.

Я раздраженно на него посмотрела.

Ну что ты влезаешь!?

Его присутствие сейчас казалось лишним, как, впрочем, и всех в холле.

Я не видела Рому почти сутки, уже и не надеясь на новую встречу, поэтому не хотела отвлекаться на посторонние ненужные разговоры. Зачем? Здесь же я, и он, и судя по убийственному выражению лица – он ревновал.

О, коварное женское тщеславие!

Мне так хотелось сыграть на этом. Заставить Рому изнывать от желания и ревности.

– Охранник – Дмитрий Борисыч не любит, когда приходится закрывать дверь ровно в семь, – проворчал Рома, лишь бросив мимолетный взгляд на удивленного юнца.

Мы все разом посмотрели на упомянутого стража порядка. Неказистый мужчина с залысинами и дряблой кожей, как ни в чем не бывало – словно он не должен через уже четыре минуты выгонять всех посетителей из больницы – грыз кончик простого карандаша и смотрел в газету. Судя по всему, кроссворд его занимал больше работы.

Я хихикнула, словно маленькая довольная девочка.

Мужчины резко обратили на меня взор, Артур удивленный, а Рома раздражённый.

Я поняла, что нужно уже как-то прояснить ситуацию и встала. Повернувшись к Артуру лицом, я закрыла своим небольшим телом Романа – попыталась. Все мои чувства обострились от тесной близости с пышущим гневом мужчиной.

Хотелось ещё ближе.

– Роман Алексеевич прав. Уже поздно. У меня процедуры. А тебе тоже пора заниматься, – быстро проговорила я, с восторгом обдумывая предстоящие «процедуры» с Романом.

– Смотрю, Роман Алексеевич, – процедил Артур сквозь зубы, – весьма заботливый врач. Он ко всем так трепетно относится, или здесь существует особая привязанность?