Чтобы как-то отвлечься от созерцания прекрасного, я прошел к столику с чайником и налил кипятка в небольшую кофейную чашку, коих здесь стояло еще три. Бросив чайный пакетик в воду, я с любопытством посмотрел на рафинад, но быстро, потеряв к нему интерес, протянул чашку на блюдце Синицыной. Сладкое она не ела точно.

– Вы сегодня дежурите, – тем временем произнесла она, не задавая вопроса, а просто, вспоминая недавние упреки в ее сторону. – Спасибо.

Я кивнул и отошел на безопасное для меня и нее, расстояние. Сел на свое место и стараясь не отвлекаться, снова принялся за отчеты.

Заплутав в лабиринте собственного сознания, состоящего из медицинских терминов и наименований, используемых препаратов, я пропустил то, как со спины приблизилась Синицына.

Только ее тихий голос открыл мне путь на поверхность реального времени.

– Что такое эндоскопия?

Я пару раз моргнул и посмотрел в медицинскую карту, в которую через плечо заглядывала Синицына. Собственно, ее фамилия и стояла на листе рядом с названием процедуры. Я даже и не понял сначала, о чем речь.

– Способ осмотра некоторых внутренних органов при помощи эндоскопа, – объяснял я, стараясь четко выговаривать незнакомые термины. – Это такой прибор. С помощью него я и удалил твой аппендикс, без обширного оперативного вмешательства.

Как еще проще сказать, я не знал, но взглянув через плечо на ее сосредоточенное лицо, понял, что она вполне впитала информацию, и даже невольно восхитился этим.

– Такое стало возможно недавно?

– Сравнительно, – согласился я и повернулся на стуле. Это резкое движение испугало ее, и она чуть попятилась.

– Эта процедура. Она дорогая?

– Я же говорил, что от тебя ничего…

– Я знаю, поняла, – заверила она и я расслабился, что мне не придется еще и ей всё разжевывать.

В отчете я привел неоспоримые доводы в необходимости данной операции для конкретной пациентки, чтобы не возникло вопросов в диковинной инициативе.

Она смотрела на меня некоторое время, словно что-то выискивая, а потом задала вопрос, не сумев сдержать женское любопытство, особенно подпитанное тщеславием.

Наверняка, она хотела услышать, как сильно я влюбился в ее красоту и покорен ее тонким станом. Не хотелось бы ее разочаровывать.

– Зачем вы это сделали?

Я ждал этого вопроса с того самого момента, когда понял, что она стоит за спиной. Я приготовил ответ заранее, но слишком поспешно и, пожалуй, взволнованно проговорил:

– Это процедура проводится пару раз в год в рамках поддержки студентов Москвы.

– Вы лжете, – быстро ввернула Синицына и стала заламывать руки, ожидая ответной реакции.

Занятное заявление. Пусть она и права, но откуда могла знать?

– Инопланетяне похитили твой разум и теперь ты с помощью внутреннего детектора лжи должна угробить землю? – оскалился я, хотя предполагал, что она не оставит свой упрёк.

– Нет, – усмехнулась Синицына краешком губ и переступила с ноги на ногу. – Я же балерина.

Я впал в ступор от такого заявления, сказанного ироничным тоном и чуть не рассмеялся. Сдаётся, она искренне верила в то, что говорила.

– Не понял, как твои «па» помогут… – замолчал я, потому что, осознал.