– Когда в следующий раз решишь умереть, будь добра делать это не в моё дежурство.

– Вас только ваша работа интересует, – буркнула она, но поерзав, всё-таки устроилась удобнее и даже обняла за шею, обдавая меня еле слышным запахом малины. Вот кто поймет этих женщин? Душ она, значит принять успела, с парнем встретилась, а про еду забыла.

– Обычно это вполне справедливое утверждение. Но учитывая, что я собираюсь тебя кормить, вместо того чтобы просто назначить глюкозу внутривенно, то несешь ты ахинею. Скажи, а все балерины такие дуры, или ты несчастливое исключение? – приподнял я брови и посмотрел на обиженное лицо. Нет, ну как можно быть красивой с таким выражением?

– Я не дура, – проворчала она. – Между прочим, я одна из немногих, кто прочитал почти весь список школьной литературы.

Я хмыкнул и закатил глаза.

– Не помогло.

– Что?

– Чтение, говорю, тебе не помогло. Понимаешь, признак интеллекта, это когда при долговременной боли, человек обращается в больницу, а не глотает но-шпу, как скитлс.

В этот же момент я толкнул двери и прошел в ярко освещённую ординаторскую с двумя столами для врачей, на которых стояли ноутбуки.

Я опустил свою ношу на диван и включил чайник, который как раз располагался рядом.

– Вы меня оскорбляете, – вздернула она подбородок, но резко побледнела. Очевидно, что головокружение на грани голодного обморока никак не сочетается с девичьей гордостью и желанием ее продемонстрировать.

– Я констатирую факт. Ляг пока. – Она подчинилась, не в силах просто сидеть. Я нашел в шкафу хлебцы, протянул ей и спросил: – Что будем есть?

Вся ситуация напоминала фантасмагорию. Я и с коллегами никогда не ел за одним столом или даже в одной комнате, а тут собираюсь отужинать с пациенткой.

С красивой и желанной пациенткой.

Но мужчине кроме секса нужна еда, и урчание в желудке послужило напоминанием об этом.

Глава 10.

– Роллы? – осторожно предложил я, хотя сам ненавидел эту азиатско-европейскую дрянь, от которой восточного, осталось, разве что название.

– Если честно, сейчас я готова съесть и вас, – еле слышно шептала она и я ухмыльнулся. – Лучше что-то более зажаристое, хрустящее и аппетитное.

– Латиноамериканец?

Смешок вырвался из полуоткрытого рта.

– Мужа можно белого, а попу как у Ким. Лучше стейк.

Я нахмурился, но ничего не сказал на странное высказывание и просто набрал нужный номер и сделал заказ, радуясь, что Синицына не была очередной фифой – завсегдатой суши – баров.

Спустя полминуты Сницына, преодолев легкую дурноту, вызванную, по всей вероятности, голодом, все-таки вернулась в сидячее положение.

Вскользь, осмотрев внешний вид ординаторской, она принялась тихо хрустеть хлебцем.

Пожалуй, надо иметь талант, чтобы со столь рассыпчатого продукта не просыпалось ни крошки. Я опять залип и не мог оторвать взгляда от того, как аккуратно раскрываются ее губки, а зубы надкусывают наполненный клетчаткой и еще сотней неизвестных даже самим производителям микроэлементов, хлебец.

Иногда она ловила мой отрешенный взгляд, но сразу отворачивалась в сторону, принимаясь детально рассматривать ряд стеллажей, заполненных документами или узоры на линолеуме.