Педаль в пол и газ до отказа. Подальше от этого рвущего внутренности чувства. Подальше от последствий, потому что вот сейчас хотелось убивать, рвать на куски и орать в лицо каждому: Моя! Она моя!

Уехал недалеко. Остановился, отдышался, лбом касаясь прохладной кожи на руле. Зверь не давал мне покоя, требовал выплеснуть наружу гнев и злость. Я должен был ему сопротивляться, должен был уехать домой, дождаться когда увижу покаянный взгляд Ани и то как она будет мне сосать, но не смог.

Пришлось пойти на поводу у эмоций, выжать сцепление, включить первую передачу, поворотник и выехать на проезжую часть. Когда, спустя несколько минут, просвистев шинами по асфальту, вернулся к академии, то спрятал машину в тени здания, туда, где не попадал желтый свет от уличных высоких фонарей. Там и притаился.

Затаился и долго смотрел за двустворчатой тяжелой дверью, из которой то и дело выходили люди, уже сменившие тяжелые зимние одежды на весенние. И вообще на улице несмотря на ранний март ощущалось приближение лета. Снег лежал лишь тонким слоем, а из-за намечавшегося дождя скоро не станет и его.

Везде тепло, только во мне словно вымерла земля и превратилась в ледяную пустыню.

Из дверей вышла девчонка в светлой курточке. Не Аня. Та скорее всего уже рванула на такси домой. Но даже не она меня сейчас волновала.

Веселов.

Нет гарантий, что он еще не ушел домой, но мне повезло. Хлыщ вышел с блондинкой спустя пятнадцать минут моего здесь пребывания. Его подружка держалась рядом, но не касалась его. Странно.

Хотя она вроде нормальная. В свое время, таких в клубе и встречал. Без претензий на долгосрочные отношения.

И чего в таком случае сальный ублюдок к Ане прикопался. Впрочем, понятно чего. Эта выглядела дешевкой, в Ане же был свой класс.

Это как сравнивать бижутерию с настоящими камушками.

– Ну что, ко мне? – осторожно спросила девушка, стараясь держаться на расстоянии.

– Сегодня так и быть отдохни, – как с барского плеча кинул Веселов. – Мне подумать надо.

– Артур, а когда…

– Как только Аня будет со мной, сколько можно повторять, – рыкнул он на девушку, которая тут же съежилась. – Тем более ты плохо стараешься. Она почти меня не ревнует.

Было видно, что блондинке хочется что-то сказать, но она усиленно сжимала губы и сдерживалась. Шантаж? Но чем?

– Наверное, тебе все-таки хочется, чтобы свет увидел ваши, – он сделал паузу и вкрадчиво пропел. – семейные фотографии.

– Нет, конечно, нет, – испуганно залепетала она и тут же что-то вытянула из кармана. – Вот. Ты просил.

Она подала ему небольшую пачку денег.

– Вот и умница. Папаше привет передавай, – усмехнулся он засовывая деньги в карман кожаного черного пальто и поднял брови. Мол, чего еще стоишь?

Блондинка понятливо кивнула, натянула капюшон и тут же скрылась в темноте вечерней Москвы.

Вот оно что. Кажется, пацан забыл, что рабство в России отменили в 1861 году. Появился еще один повод почесать ноги и кулаки.

Я предвкушающе улыбнулся.

Веселов остался один, осмотрелся, набрал сообщение в смартфон и сделал шаг в сторону остановки, а потом вдруг повалился на тротуар выложенный плиткой. Не вдруг конечно, а из-за моего удара.