Это фундаментальная русская проблема. Одновременно она может стать нашим главным экономическим ресурсом. «Убожество» не зря ведь по-русски означает буквально близость к источнику благодати.

Для того чтобы конвертировать этот экономический пассив страны в десятикратный рост стоимости её активов, не надо даже менять производственные фонды – хотя для достижения международной конкурентоспособности их придётся срочно модернизировать. Тем более, сейчас не время возиться с утопией «инновационной экономики» – хотя в стратегической перспективе и это насущно необходимо. Для роста национальной капитализации на порядок надо отстроить современные экономические институты, сознательно сконструировать эффективную систему отношений обмена между предпринимателями, строящими «частные» цепочки добавленной стоимости.

Этой задачи нам хватит на ближайшее десятилетие. Пессимист во мне опасается, как бы она не сковала наши силы лет на 15–20…

Только по достижении этого рубежа нам светит переход от экстенсивной фазы роста к интенсивной. Отстроив по минимуму нормальные институты управления стоимостью, мы сможем по-настоящему взяться за корпоративные институты, а затем и национальные, стратегические. Информационная экономика – если всё будет очень хорошо – для нас перспектива второго десятилетия. Инновационная экономика – третьего. Замечу только: и в том, и в другом случае «экономика» как понятие, строго говоря, уже не годится для понимания сути дела.

Не овладев технологиями управления стоимостью, не стоит уповать ни на информационные, ни на инновационные чудеса. Бюджет, попадая в нанотрубки, приобретает сверхтекучесть.

«РЭО»:Каких изменений в системе управления ресурсами и экономикой следует ожидать в нашей стране в ближайшие десятилетия? Как это будет связано с тенденциями в мировой экономике?

С. Ч.:О том и речь. Основной тезис книги «После коммунизма» теперь, спустя четверть века, можно сформулировать не на младогегельянском языке (в ту пору безальтернативном), а на новейшем западном сленге.

Этот тезис скоро будет в очередной раз переоткрыт на стыке двух тенденций мировой экономики – практической и теоретической, которые сегодня вполне определились. Это даже не завтрашний мейнстрим, а отчасти уже сегодняшний.

Практическая тенденция сформулирована Коуплендом с соавторами в книге «Стоимость компаний: оценка и управление». Ими сказано, что пора переходить от оценки бизнеса к управлению стоимостью. В отличие от состоявшегося бизнеса, оценка предпринимательского проекта невозможна, пока не выяснено, кто управляет, зачем и как. Точно так же бессмысленно оценивать шахматную позицию, пока не узнаешь, кто играет и против кого. Одна и та же позиция в зависимости от класса и замысла игроков может быть и абсолютно проигрышной, и победоносной.

Привычным становится противопоставление экономического мышления – предпринимательскому, стоимостному. Впрочем, для любого культурно мыслящего человека очевидно: это две парадигмы двух различных миров.

Одно дело, когда я выхожу с товаром на рынок, получаю позитивный ценовой сигнал – и пью-гуляю-веселюсь. Или выношу товар на рынок, получаю сигнал, что там имеется такой же товар, но дешевле – и тогда кидаюсь срочно снижать производственные издержки.