Появление над полем битвы вертолёта Дамбо воспринял с восхищением и детским восторгом, не до конца осознавая всю реальность происходящего. Во все глаза таращился и «болел за наших», прыгая и ёрзая на сидении четырёхствольного пулемёта. Колонна отходила и «наши», считай, победили, почти спаслись, но тут вертолёт вдруг подбили, и, завертевшись волчком вокруг винта, он полетел точно на него, на Дамбо.
Мальчик смотрел на приближающуюся смерть, широко распахнув глаза, и не двигался с места. Тело всё оцепенело. На мгновение он встретился взглядом с пилотом, и тот, совершив какие-то манипуляции, буквально, уронил машину в ров, не долетев совсем немного до стены. Из ступора юного наблюдателя вывела беспорядочная, плотная стрельба и чей-то отборный мат с очень замысловатыми словесными вывертами. От убегающей колонны отделился один броневик и рванул к подбитому вертолёту. Земля вокруг машины словно ожила от множественных взрывов мин из миномётов преследователей.
— Ах, вы, гады! — Лицо пилота до сих пор стояло перед глазами, но мальчишка смахнул невесть откуда взявшиеся слёзы и вдавил гашетку своего гнезда. Отдача была страшная, но стрелять он не переставал до последнего патрона в ленте. Метнувшись молнией, не известно как заменил блок напрочь отбитыми руками и продолжил прикрывать отход своих. Дамбо видел, как из воды вытянули четверых воинов, и он очень надеялся, что все остались живы.
Потом парни в больнице сказали, что он сам чудом остался жив, получив сильнейшее сотрясение мозга, отслоение сетчатки, множественные повреждения внутренних органов и выбитые суставы конечностей. Но разве мог он поступить иначе, оставшись в одиночестве?
Когда Прапор поднялся на стену, всё было уже практически окончено. Его бойцы стояли с обалдевшими лицами и молча наблюдали за происходящим внизу. Прапор выглянул в бойницу.
Две стаи мутантов живыми реками текли с севера и востока, нагоняя и захлёстывая ошеломлённого врага, пытающегося убежать от смерти на подручных средствах и пешими. В конце концов «клещи» сомкнулись, и началось банальное пожирание беспомощных людишек. Стаю из примерно двадцати матёрых вёл Умник с привлечением Мухи. На загривке Борзи восседал Писец, на Разбое — Студент. Вторая стая, огромная, числом больше сотни Иных, от бегунов до руберов, кажется, даже пару молодых элитников разглядел Прапор, появилась со стороны городского кластера совершенно нежданно и негаданно. Показалось, что и сами Разумные на миг опешили от обилия Диких, которых вела Катенька вместе с Киром на своей спине. Вскоре Катенька ссадила человека у подошедшей машины…
— Откуда взялась машина? Кто ведёт? Это явно не наши, — думал Прапор, наблюдая явление: Кир сел в хорошо тюнингованный по местной моде внедорожник и направился к мосту, где их уже ждали Умник и компания вместе со своими ездоками, охраняя людей от нападок Диких. Наездники спешились, переговорили о чём-то с мутантами и пошли к воротам, а Разумные ушли чистить территорию, как понял Прапор. Основную массу сытых Иных Катя увела назад в относительно свежий город, который всего три дня как перезагрузился, но одиночки продолжали доедать останки и рыскать по округе в поисках добавки. Разумные собирали в толпу и гнали Иных, как собаки отару овец, а тех, которые противились, просто разрывали, накинувшись на одного сразу в несколько рыл, и им было всё равно: матёрый то был Дикий, или не очень. Прапор передёрнул плечами от увиденного, одновременно дёрнув щекой, и пошёл к лестнице встречать друзей. Вопросов возникло уйма.