Тастак-бай подошел к двери, постоял в нерешительности, но все же спросил, заикаясь:

— К-кто?

— Я, Андрей Иваныч.

— Кто ты?

— Не узнаешь?

— А, Гордей! — обрадовался Тастак-бай.

Гость, поздоровавшись, прежде всего спросил, нет ли кого чужого и только тогда прошел в комнату. Хозяин заметил, что на крыльце кто-то остался.

— А почему твой друг не заходит?

— Время военное. Всяко может случиться. Пусть посторожит.

Тастак-бай почувствовал, что Гордей пришел с большими новостями.

Он хотел было зажечь лампу, но гость пожелал поговорить в темноте. Отказался и раздеться, чтобы высушить пальто.

— Меня ни пуля, ни дождь не берет.

Это хозяину не понравилось.

— Так словом играть нельзя, — поучительно заметил он.

Гость, засмеявшись, достал из кармана кисет. Но хозяин поспешил с пивом. Выпили. Гордей заговорил:

— Ты, Андрей Иванович, мой духовный отец. Я на тебя как на железный таяк[17] опираюсь. Все делаю, как ты говоришь. Скоро в долине Мрас-су ни одного большевика в живых не останется.

Тастак-бай, подумав, спросил:

— А люди у тебя есть?

— Двадцать человек стоят под ружьем. Через месяц будет сто. Последний совет хочу получить: начать или еще подождать?

— Когда охотник идет в тайгу вовремя, у него всегда удача бывает. Не зевай, прогадаешь.

Стук в окно прервал разговор. Тастак-бай предупредил часового, что идет свой человек, и пошел навстречу Погда-пашу.

— Ну, как? — спросил он батрака.

Погда-паш растерянно молчал.

— Неудача?

— Да, не попал.

Тастак-бай, к удивлению батрака, не расстроился и не рассердился. Он даже утешил его:

— Ничего, Зими убьют и без нас. Нашлись хорошие люди.

Народ опять был в поле, и Тастак-бай по-настоящему скучал. В солнечных лучах, проникавших в комнату, словно мошка перед заходом солнца, играла пыль. Скользя по крашеному полу, играли два котенка. Иногда они задевали своими лапами Тастак-бая, лежавшего на кошме. Не вставая с кошмы, он отшвыривал их и снова закрывал глаза.

Но котята опять задевали его.

Наконец Тастак-бай не выдержал и встал.

— Проклятые, не дают уснуть.

Он хотел схватить котят и выбросить на улицу, но открылась дверь и в сени вошли две молодых женщины. Они тихо поздоровались, остановившись у порога.

— Что, тетушки? Картину смотреть пришли? Сейчас покажу, пойдемте.

— Нет, — ответила одна из вошедших. — Нам бы хлебца немного. Идти далеко, а есть нечего.

Тастак-бай сделал вид, что не слышит, подошел к женщинам и силой втащил их в комнату. Там он оставил их и прошел за голубую занавеску.

— Красивая труба, — показала одна из женщин на граммофон.

— А какой товар! — сказала другая, рассматривая ковер под ногами.

В этот момент занавеска открылась, и перед женщинами предстал совершенно голый Тастак-бай. Те испуганно вскрикнули и выбежали из дома.

Тастак-бай громко захохотал, побежал за ними, но у двери остановился. Потом надел на себя халат и сел у окна.

Женщины исчезли за юртой старика Ак-Сагала.

И опять эта неприятная тишина. Тастак-бай не замечал ни пения птиц, ни журчанья реки. Природа не задевала его сердце.

— Эта скука, — повторяет он. И вдруг замечает старика, который с трудом поднимался по узенькой тропинке в гору.