— Да нет. — Иван устало закрыл ладонью глаза. — Я видел такие. Она с дистанционным управлением. Понимаешь, сидит за тридевять земель какой-то урод и на кнопочки нажимает, анаши дельфины… — Иван замолчал. Я понял, что от бешенства ему трудно дышать.

— Иди к Георгию, — повторил он через минуту.

— А ты?

— Я… слушай, наверное, надо ее в Холмы, там же нет никого, я возьму велосипед, увезу подальше.

На миг меня обдало горячим степным воздухом, будто промчались мимо всадники с Холмов. Я даже подумал, не рассказать ли Ивану… Но не стал. Скорее всего, это моя выдумка. А вот Стеша не выдумка. И бомба не выдумка. Лежит в большой Ивановой ладони и кажется игрушкой. Только это такая же игрушка, как наша «Ласточка».

— А если она по дороге?.. — спросил я.

— Ну что-то же надо делать, Листик, — очень уж ласково сказал Иван. — Не здесь же ее оставлять!

— Давай я поеду, — сдавленно попросил я, понимая, что мне ответят.

— Так, все, слишком долго разговариваем…

— У тебя скоро ребенок родится, а ты…

— А что я твоим скажу?

— А что я скажу Варе?!

— Листик, я взрослый человек. И вообще, ничего не взорвется. Бегом! Кто будет Стешу спасать, ведь я даже не знаю, где она лежит.

На этом мы и расстались. Я помчался к Георгию Чоларии, а Иван повез бомбу в Холмы.

Стешу успели спасти. Ей наложили швы и пустили в Красный — медицинский — бассейн.

В Поселке бурно обсуждали событие. Правда, про бомбу мы не сказали. Не специально. Как-то само получилось. И я, и Петушков промолчали о главном, будто решили разобраться сами. А через два дня у Вари начались какие-то осложнения, и Иван повез ее на Большую землю. Перед отъездом он спросил:

— Слушай, Листик, а почему ты ко мне с этой штукой пришел?

— А к кому еще? — сумрачно ответил я. — Не к родителям же… «Здравствуйте, мама, папа, я тут бомбу нашел!»

— Ну… к Степанову, все-таки начальство.

Я промолчал. Нет, к Степанову нельзя. После того как я увидел сумку Лойко, очень подозрительным кажется мне Степанов. Но Ивану я ничего не сказал. Он хоть и свой человек, но все-таки взрослый, запросто может запретить летать на «Ласточке», и тут уж не поспоришь.

— Или к Максиму, — продолжал Иван. — Вы же друзья, а он парень умный.

Я только вздохнул. И к Максиму нельзя. Хоть и муторно мне от этого, но ведь он брат Вероники. А Вероника настаивала, чтобы выпустить Стешу на волю, и даже сама — тайком! — ее выпустила. Вероника имеет доступ во все лаборатории Центра. И она, кажется, очень дружна с И А, нашим главным специалистом по электронике! Да еще его сын Игорь, пропавший в лесу незадолго до того, как у анулейцев, по рассказам Лойко, появился Посланник Богов… Нет, нельзя говорить Максиму. Я и от Роськи скрыл, что именно выудил из Стеши. Сказал, просто датчик. Придется мне самому в этом деле разбираться, пока не приедет Иван.

Но как разбираться, я не знал. Тяжело было от мысли, что Вероника может быть во всем этом замешана и что у меня появилась тайна от друзей.

Прошла неделя, потом другая. Максим сделал доклад о шуршунчиках, и все ему аплодировали. Хотя придирались, конечно, и вопросы задавали, особенно Силин. Но Максим уже знал, что ответить. Роська от радости за брата бросилась мне на шею и звонко поцеловала в щеку.