– Да, ваша честь.

– Ты не снимал перстень с убитого? Не убил ли сам кого-нибудь, чтобы завладеть им? Не ограбил ли более удачливого?

– Нет. Я поймал его сразу, он еще не успел коснуться земли. У меня пытались его отобрать, но я сразу убежал.

– У тебя есть свидетели?

– Со мной был мой друг, раб Квентин.

– Другие свидетели?

– Других нет.

Молчание.

– И ты полагаешь, раб, тебе кто-нибудь поверит?

Модус посмотрел в глаза Марцию и понял, что не только его свобода, но и сама жизнь висят сейчас на волоске.

– Дьявол, моя рука…

Клодий пошевелился в своем кресле. Скривившись, он сжал левой ладонью свою уродливую правую кисть. Сжал так, словно она была отдельным от него живым существом, вроде хищной ласки или змеи, которая собирается укусить его.

– О, боги! Видно, даже эта безделица, принадлежавшая проклятому колдуну, бередит мои старые раны и заставляет страдать! – сквозь зубы проговорил Клодий. – Чтоб ему пусто было на том свете! Давай заканчивать, Марций, тут все ясно!

– Ясно только, что перед нами перстень, брошенный прокуратором, – возразил префект. – Но законно ли он принадлежит рабу?

– Да я помню этого раба! – гаркнул Клодий своим сиплым командирским голосом. – Он стоял в первых рядах, когда совершалась казнь! Он и еще один такой же высокий и светлобородый! Они были выше всех в толпе, эти двое варваров, их трудно было не заметить!

– Ты видел, как он поймал перстень? – поинтересовался Марций.

– Да, видел! Раб не солгал нам, и это был великолепный прыжок, клянусь Марсом и Беллоной!

– Что ж, этого вполне достаточно, – сказал Марций Прол. И торжественно объявил: – Данной мне властью подтверждаю, что этот перстень – дар прокуратора, и раб, которому он достался, получит свободу и сто динариев!

– Что-о?! – громко прошипела Ассма, покачнувшись от возмущения. – Какая свобода? По какому праву?! Это мой раб! Я собиралась его с выгодой продать! Кто вернет мне мои деньги?

– Дорогая, успокойся, – пробормотал рядом Захария.

– Замолчи, несчастный! Когда-то я думала, что выхожу замуж за мужчину, а сейчас оказалось, что я замужем за тюфяком! Сегодня утром у меня было два раба, а сейчас – ни одного! Интересно получается: кто-то дарит свободу, а кто-то за нее расплачивается!

Префект внимательно посмотрел на нее.

– Вам не нравится решение прокуратора Иудеи?!

Ассма застыла с открытым ртом.

Марций громко хлопнул в ладоши, и на пороге тут же появился закованный в железо стражник.

– Писаря сюда, казначея и охрану!

Пришел писарь, уселся в ногах префекта, положив на колени доску с письменными принадлежностями. Рядом встал казначей, с обитой железом, даже на вид тяжелой, шкатулкой. Двое солдат скрестили копья у входа в беседку.

– За попытку ввести в заблуждение римскую власть, хулу в адрес прокуратора и клевету на свободного человека приговариваю Ассму, жену пекаря Захарии Бен-Ахима, к наказанию, – торжественно объявил Марций. Он надул губы, будто что-то высчитывая. – Ладно, так и быть. Тридцать плетей. Уведите ее.

Легионеры взяли упирающуюся Ассму под руки и выволокли из беседки. Она вырывалась, вопила и проклинала солдат, Модуса и почему-то Захарию.