Приблизившись к домику, из которого «местный» принес нам продукты и отравленный чай, я на мгновение смутился, не зная, как себя вести. Вломиться внутрь? Или просто постучать? Куракин развеял мою нерешительность легко и незамысловато. Небрежным взмахом руки он выломал дверь и нас чуть не вывернуло от мерзкого запаха.

— Пойдем? — спросил я, уткнув нос в сгиб локтя.

— Ага, — пытался не дышать высокородный.

Первое, что бросилось в глаза — развороченный холодильник с открытой дверцей. Судя по пустым полкам, Борис отдал нам последнее. Включая отравленный чай. Какой щедрый мерзавец. Но еще более любопытная находка ждала в дальней комнате. При виде мертвого изуродованного тела, живот скрутило, и я чуть не повторил то, что недавно сделал Куракин. Чудом сдержался.

Во-первых, мужчину явно пытались расчленить и одновременно содрать кожу. Я даже не сразу сообразил, где у бедняги руки и ноги. Во-вторых, вокруг него виднелся обожженный пол, горсть земли и ведро воды. В-третьих, здесь чувствовалась сила. Уже знакомая. Там самая, обнаруженная нами у реки.

— Уж не тот ли это Сергей, который должен был поехать за патронами? — заметил Куракин чужим голосом и стараясь не смотреть на останки.

— Четыре стихии, — старался я сохранять присутствие духа и мыслить логически. Выходило не сказать, чтобы здорово. — Точнее три, без воздуха. Он пытался провести какой-то ритуал, но у него не получилось.

— Здесь нет ветра, — согласился Саша. — Видимо, он испугался нас, поэтому собирался сделать все внутри.

— Чудо-юдо рыба-кит, он под деревом сидит, — еле дыша, вспомнил я.

— Думаешь, он вернулся туда? — спросил Куракин.

— Место, которое его породило. Его место силы. Далековато, но там все точно получится, что бы он не задумал.

Других идей не было. Боль в груди не возвращалась. Поэтому мы, не сговариваясь, выскочили наружу и побежали к лесной тропе. Вот где сказалось превосходство атлетического клуба над мушкетным. Куракин сдох через четверть часа, хотя двигались мы в среднем темпе.

— Сюда, — на ходу бросил я, сходя с тропы. — Так быстрее.

— Ты уверен? — задыхаясь, спросил Саша.

— Более чем.

Все потому, что в груди едва заметно закололо. Я сейчас походил на магнит, стрелка которого лениво повернулась к северу. Учитывая холодное сердце Терлецкой, сравнение более, чем уместное. Хотя вместе с тем двигаться стало труднее. Вместо утоптанной тропинки мы бежали по пересеченной местности. С оврагами, кустарниками, высокой травой и прочими прелестями дикого леса. Зато боль, медленно нарастающая с каждой минутой, придавала мне дополнительных сил и уверенности, чего нельзя было сказать о Куракине.

Двигался высокородный давно уже на морально-волевых. И будь с ним, к примеру, Аганин или Тинеев, так Саша точно запросил бы передышку. А так терпел, пыхтел, бежал позади. Самое время главе рода показывать свой характер.

Когда вдали серебряной лентой блеснула река, я сбавил ход. Во-первых, надо отдышаться, иначе мы станем легкой добычей. Во-вторых, подождать Куракина. Приблизившись, тот оперся на дерево и отхаркнул густую слюну. Да, понимаю, так же чувствовал себя в первый месяц занятий в клубе. Я даже представил, что чувствует Саша. Стальный привкус во рту.