На цыпочках мы поднялись по мраморным ступенькам, прошли по широкому коридору до спальни хозяина и вошли туда. Люстры не были включены, но дверь в ванную оказалась чуть приоткрыта, там горел свет, и поэтому в самой комнате царил полумрак.

– Степа, посмотри, он в кровати? – чуть слышно попросила Аня.

Я собрала в кулак все свое мужество, на полусогнутых ногах приблизилась к постели…

– Да, – прошептал Витя, муж Ани, подходя ко мне. – Тут.

Я кивнула.

– Боже! – прошелестел чей-то голос. – Надо вызвать «Скорую».

– Она не поможет, – откликнулась Аня, – нужно обратиться в полицию. Но прежде надо душу Романа Глебовича упокоить. Степа, иди к нам.

Я вернулась к группе сотрудников склада. Аня сунула мне в руки тонкую, пахнущую медом свечку, на которой белела бумажная юбочка.

– Буду читать Псалтирь, – тихо объяснила Аня, – а вы говорите, когда я рукой махну.

– Что говорить? – не поняла Надя.

– Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, – объяснила Аня.

– Лучше врача вызвать, – возразила Катя. – Вдруг его еще спасти можно?

– Нет! – воскликнула я. – У Романа на лице… пятна…

– Ужас, – всхлипнула Надя.

– Витя, зажги свечи, – попросила Аня мужа.

Виктор защелкал зажигалкой, крохотные язычки пламени чуть-чуть осветили полутемную комнату.

– Хорошо, – произнесла Анна.

Потом она раскрыла книгу, которую держала в руке, и начала говорить на языке, который был мне совершенно непонятен. Вроде он походил на русский. Я закрыла глаза и попыталась справиться с полуобморочным состоянием.

– Эй! Что вы тут делаете? – вдруг громко спросил знакомый голос.

Мои глаза открылись, я увидела сидящего в постели Романа и с воплем: «Ты жив!» – бросилась к нему на кровать, начала обнимать и целовать его.

– Да что происходит? – спрашивал Роман.

– Дорогой, ты меня зовешь? – крикнули из ванной. Дверь санузла распахнулась…

Именно в этот момент Звягину удалось вывернуться из моих цепких объятий, избежать очередного чмока и нажать на выключатель у изголовья аэродромоподобного ложа. Вспыхнул яркий свет, и я увидела абсолютно голую модель Наташу Кравкину, которая пару месяцев назад снималась для рекламы фирмы «Бак». Наталья узрела нашу группу, завизжала и бросилась назад в ванную. Надя уронила свечку.

– Ух ты… – протянула Катя. – Ну ваще… Степа, иди выцарапай этой тупой дворняжке глаза! Дай ей по морде!

Аня со всего размаху стукнула мужа книгой по голове.

– За что? – подпрыгнул Витя. – Грех Псалтирем-то драться.

– Очень даже правильно супруга божественной литературой офигачить, если он рот на постороннюю голую бабу разинул, тебе только мной любоваться положено, – возразила жена. – Зажмурься, пока еще не получил. Ты меня знаешь, я, когда злая, с божьей помощью и христианским милосердием так вмазать могу, что потом никакой хирург не спасет.

Испуганный Витя быстро закрыл лицо руками.

– Что вы тут делаете? – повторил ошарашенный Роман. – Люди, откуда вы взялись?

– Нас Степа привела, – пропищала Надя, – только у нее ключи есть.

Роман посмотрел на меня, по-прежнему сидевшую у него на одеяле.

– Степашка, в чем смысл сего перформанса?

Я проблеяла: