– Спросите того, кто там шарил, – пожал плечами «покойник». – У вас улики есть? Или одни домыслы?

Алексей молчал.

– Значит, нет, – кивнул Николай. – Меня Игорь не волновал, я его давно простил. Докажите обратное.

– Почему Владимир Чернов решил свести жену с ума? – переменил тему Кудрин.

Осипов-Юркин взял в руки картонный стаканчик с водой.

– Рябов говорил: у Черновых маленький ребенок, его мать оказалась убийцей, отец и бабушка опасаются за девочку. Сейчас она пока ничего не соображает, но скоро в школу пойдет. Придется в анкете на вопрос о родителях указывать: мать – убийца, мотает срок на зоне. Это некошерно. А если в психушке сидит, то больная. Неприятно, конечно, но лучше, чем маньячка, которая двух своих клиенток на тот свет отправила. У Владимира был план: как только супругу в психушке запрут, он с ней разведется, жену прав на девочку лишит, найдет себе другую, распишется с ней, та малышку удочерит. И ребенку хорошо – ему правду не сообщат, скажут: мама от болезни умерла, у тебя теперь другая родительница есть, и документы чистые, и к Владимиру вопросов нет. Поэтому Рябов и велел Веру запугать. Но потом он одну фразу обронил, и я понял: не все Валерий Федорович мне рассказал, кое-что утаил.

– Что вас насторожило? – оживился Алексей.

Николай опять сделал глоток из стоящего перед ним стаканчика.

– Когда я сказал ему: «Все о’кей, Чернова в лазарете полностью невменяемая. Баба реально крышей круто поехала», он воскликнул: «Вот и хорошо! Жаль, мне солонка Лазетти не досталась. Да, может, и не врала она, не было ее у Веры, папаша все следователю сдал». Я удивился: «Какая солонка?» Он осекся: «Не обращай внимания. Вчера был на аукционе и бился там за предмет из сервиза, который наследники Лазетти продают. Очаровался солонкой – настоящее произведение искусства. Но меня один банкир обскакал: такую цену заломил, что я отошел. До сих пор переживаю».

Николай усмехнулся.

– Рябов от всякого старья фанател. Картины, фигурки, посуда… Дома у него я никогда не бывал, но думаю, там музей. Он мог часами о какой-нибудь чайной ложке рассказывать. Один раз взялся девчонку от срока спасать. Не его тема вообще: она в магазине кофту сперла. Рябов за такое не брался, ну разве только если б ему богатые родители миллионы за дуру-мажорку предложили. Но у той нечистой на руку идиотки только бабка-пенсионерка была. Я очень удивился, когда Рябов велел этой козявке жратвы хорошей купить да в душ ее с французским шампунем, как королевишну, каждый день водить. Спросил: «Девчонка вам кто? Дочь незаконнорожденная? Про любовницу не думаю, знаю, что вы от своей Раисы Павловны налево не ходите». Он меня по плечу похлопал:

«Эх ты, дурень. А зачем жениться и потом по чужим бабам бегать? Это как в ресторане с чьей-то тарелки остатки подъедать. Кто-то жрал, а потом ты смёл обслюнявленное. Завел жену? Живи с ней. Не нашел такую, с которой хочется всегда рядом находиться? Не тащи в загс кого попало. Ради того, чтобы обед и рубашку чистую получить, ярмо супружества на шею не вешай, лучше домработницу найми. И в моральном, и в финансовом плане помощница по хозяйству дешевле обойдется. Та девчонка мне никто. Но у ее бабки есть статуэтка, за которой я давно гоняюсь. Восемнадцатый век! Если дурочку от каземата отобью, фигурка моя будет». Вот чудак-человек! Зачем старье хапать? Он мог все новое купить.