Услышав, что ей можно будет сожрать душу, Мардаиба упала на колени, обхватила мои ноги, подняла свои сверкающие глаза и страстно прошептала:

– Я твоя рабыня навеки, сахгиб.

– Посмотрим, – ответил я. – Помни, ты не демоница, ты служанка, действуй тонко, не вызывая подозрений. – Мне не было жалко тех, кого сожрет Мардаиба, мне нужна была ее служба. Вокруг меня шла незримая война, ставками в которой были моя жизнь и жизни моих друзей и близких. Тут нехеец просто отстранил Глухова и диктовал свои условия. – Мужчина, который приходил, это начальник моей разведки, его зовут Уж. Пока все. Осмотрись, обживись, потом поговорим еще. Я отправляюсь в академию, а вас оставляю, девочки. – Я поднялся.

Ганга на глазах переменилась, из неуверенной и раздражительной особы она стала хитрой, затаившейся хищницей. И такой она мне очень нравилась. Или не мне, а Ирридару? Я почесал в затылке. С этим раздвоением надо что-то делать.

Мы подъехали к дому Груты и остановились. Не вылезая из коляски, я обратился к Гради-илу:

– Наверное, мои слова тебя удивят, Гради-ил, но я тебя оставляю в этом доме. – Я посмотрел на дом, над дверью которого уже зажгли фонарь. – Там живет маленькая девочка, снежная эльфарка. В ней есть что-то особенное, и я хочу, чтобы ты стал ее наставником. Она сирота, но кто-то должен ее научить тому, чему учат снежных эльфаров.

Мой взгляд он встретил несколько удивленно.

– Снежная эльфарка – сирота среди людей? – переспросил он. – Я такое слышу впервые.

Я пожал плечами, показывая, что мало понимаю в этом.

– Она, кроме того, находится под опекой девушки, лесной эльфарки – друиды, – сказал я, понимая, что разрушаю жизненные стереотипы разведчика. Но, к чести Гради-ила, он только посмотрел на меня и произнес:

– Удивляться нечему, милорд. У такого, как вы, могут быть только такие необычные знакомые. Я с радостью принимаю эту службу. – Он, не вставая, церемонно поклонился.

– Тогда пойдем, мой друг, я тебя представлю дамам.

Уже покинув дом, я с улыбкой вспоминал, как ошарашен был Гради-ил встречей со своей воспитанницей. Та, увидев нас, бросилась навстречу и повисла на мне, радостно визжа:

– Ирри вернулся! – Утолив свою радость, она посмотрела на Гради-ила и сказала: – Бедненький. Вас тоже предали и продали, как и меня, в рабство.

Эльфар замер столбом и посмотрел с растерянностью на меня.

– Я тут ни при чем, Гради-ил, – открестился я, – девочка может видеть прошлое. Вспомни, я тебя предупреждал, что девочка особенная.

Академия

Площадь перед академией была прилежно расчищена от снега. Сам снег вывезен, и на улицах не было сугробов. Борта я отправил к пруду за водой для Груты, а сам зашагал к воротам.

На проходной дремал Гронд собственной персоной. Увидев меня, он обрадовался, вышел из своей будки и стал ждать с улыбкой доброго дедушки на сморщенном лице.

– Господин барон, рад вашему возвращению. Что расскажете? – Он лучился добродушием и был каким-то домашним, в войлочных высоких сапогах и накинутой на плечи меховой безрукавке.

Я осторожно огляделся и заговорщически спросил:

– У вас продается славянский шкаф? – И подмигнул, всем своим видом показывая, что нарочито осторожен.