– Неужели не понимаешь? Программа партии!
А ведь действительно, сообразил я. Та программа, что вроде как действует сейчас, написана при Хрущеве и явно под его диктовку – без нее наворотить столько чуши не получилось бы. Одно только «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме» чего стоит, а ведь это далеко не единственный перл. Там еще очень убедительно говорилось о ликвидации различий между городом и деревней, между умственным и физическим трудом и даже, кажется, между мужчиной и женщиной. Впрочем, конкретно в этом я не уверен. Скворцов эту программу если когда-то и читал, то начисто забыл после взрыва на учениях. Антонов, правда, точно читал, но давно и не очень внимательно. Однако воспользоваться его воспоминаниями все-таки можно.
– Ну, кое-что из программы как-то выполняется – например, на пятидневную рабочую неделю перешли еще в прошлом году, – неуверенно промямлил я.
– Видишь? Даже ты больше ничего не смог вспомнить. Практически партия сейчас живет и работает без программы, и это совершенно нетерпимое положение. Я собираюсь поднять этот вопрос сначала в Политбюро, а потом и на пленуме. Когда там у вас была принята следующая программа?
– В восемьдесят шестом году. Но ее назвали всего лишь новой редакцией, и вообще эту бумажку никто всерьез не воспринял. Не та уже была обстановка в СССР.
– Вот-вот, типичный пример, к чему может привести затягивание с принятием необходимого решения. Поэтому ты мне, пожалуйста, эту программу скопируй. И снабди своими комментариями. И я разрешаю… нет, даже прошу – не стесняйся. Пиши все, что думаешь. Если тебе покажется, что цензурными словами какую-то мысль не выразить, выражай ее нецензурными.
– Сделаю, – кивнул я, для солидности выдержав паузу. – И кстати, одно соображение у меня уже есть.
– Сначала налей себе сока, раз уж не можешь пить, как человек, мне за двоих приходится отдуваться. Ну, за программу! Так что ты там хотел сказать?
– Вам понадобятся помощники, причем желательно не из идеологического отдела ЦК. Там можно будет показать только уже основательно проработанный документ.
– Хм… какой-нибудь общественный консультативно-созерцательный совет… – икнул Брежнев, – в смысле совещательный… а что, не помешает. Небось предложишь туда своего Ефремова?
– А кого же еще? Можно, правда, поговорить со Стругацкими.
– Вот и поговори со всеми, но сам свою часть тоже не откладывай. Программу и комментарии только на флешке, никаких распечаток. И коли ничего не пьешь, так хоть закусывай по-людски! Вон как физиономия-то осунулась за последний год. Давай, Вить, настала пора возвращаться с Луны на Землю.
В начале дороги до дома Антонов донимал меня комментариями к беседе с генсеком.
– Ни за что бы не поверил, если бы сам не видел твоими глазами – Леня Брежнев в роли начинающего антисоветчика! Охренеть и не встать. Вы, значит, теперь два сапога пара. Тут впору самого Маяковского вспомнить и слегка подправить – типа «вам с Леней общим памятником будет растоптанный в грязи социализм».
– Да успокойся ты! Никто твой социализм топтать не собирается – ни я, ни тем более Леня.