Два джипа, исаевский и тимофеевский, вместили всех. В том, который вел Илья Марленович, устроилась молодежь: Марлен и Вика с Антоном.

Было темно, когда мотор завелся, и фары осветили стену дома. Заурчав, «Лендкрузер» развернулся и двинулся прочь. Выехав на шоссе, джип сразу прибавил скорости и покатил в Москву.

– Ничего не видно, – огорченно сказал Лушин, вглядываясь в темноту за окном.

– Еще насмотришься, – улыбнулся Марлен.

– Это радио? – кивнул Антон на приемник.

– И радио, и проигрыватель…

– А это что на стекле? Там что, экранчик? Такой маленький?!

– Это видеорегистратор. Он записывает все, что делается по ходу движения.

– Здорово…

Лушин извертелся, пока машина проезжала улицами Рославля – горели фонари, кое-где работала подсветка. Антон пытался хоть так, при скудном освещении, разглядеть грядущее.

А уж сомнений в том, что он стал путешественником во времени, у Лушина не возникало: слишком все было другим, незнакомым и непонятным. Даже обычные вещи выглядели иначе.

В доме, куда они попали из 1942 года, стояла легкая блестящая мебель – никаких точеных ножек, массивных тумб или гнутых спинок, как у венских стульев. Все просто и функционально.

А телевизор у деда Паши? В Лондоне он видел телевизоры «Маркони» и «Телефункен» – здоровенные лакированные ящики с крошечными экранчиками, а тут – огромнейшая панель, чуть ли не с окно величиной, совершенно плоская – и цветная! Картинка яркая и очень четкая – они с Судоплатовым застыли перед этим чудом техники и глаз не могли отвести. Громадный экран завораживал. А Марлен даже внимания не обратил на телик!

Рассвет застал «путешественников во времени» ближе к Москве.

Тысячи машин, несмотря на ранний час, неслись по широкому шоссе. Их формы и дизайн были совершенно отличны от тех, что колесили по дорогам Англии или Америки. Выступавших крыльев вообще не встречалось, а легковушки были зализаны, иногда настолько, что казались плоскими как долото, – там и сесть негде. Лежа, что ли, рулить?

А однажды Антон увидел, как над шоссе пролетел самый настоящий геликоптер – сверкая лопастями, сливавшимися в полупрозрачный круг, винтокрылая машина скользила в вышине. Но еще больше Лушина потряс гигантский самолет, величественно проплывший в небе. Было ясно, что несли его турбины под крыльями, а длинная строчка иллюминаторов говорила сама за себя. Это сколько же в нем пассажиров? Сто?

– Триста, – небрежно ответил Вика. – Это с «Домодедова», наверное. «Боинг» или наш «Ил».

Вот тебе и весь сказ, как любит выражаться сам Тимофеев…

…Ведя машину, Илья Марленович взял зазвонивший радиофон (тут их называли «сотовыми» или «мобильниками») и прижал его щекой к плечу.

– Слушаю. Ага… Звоните, Пал Иваныч! Нечего им спать… Доказательства? А вы им Судоплатова предъявите! Ну, не все, конечно, знали… Вот что, кроме шуток. Ничего никому не рассказывайте! Не надо даже намеков делать. Просто объясните, что надо будет поработать по специальности на благо Родины. Что это очень важно и очень нужно. Вот когда соберем всех, тогда и откроем карты. Что? Конечно, скорее всего так и будет – кому-то эта идея придется не по душе. А кого-то либералы покусали, как вампиры, и этот кто-то тоже заболтал про «кровавую гэбню» и «сталинскую тиранию». Таких… Что? Нет, это слишком круто! Зачем стрелять? Увезем куда-нибудь на годик, устроим со всеми удобствами. В монастыре, скажем. А через год… Читали про Ходжу Насреддина? Ну, вот… Так что звоните, и пусть подтягиваются к одному кинотеатру на Преображенке – моя компания его купила еще в прошлом году, но пока мы его не сносили. Там нас никто не побеспокоит. Сейчас я своих растолкаю. Ага… До связи. Минутку…