Не нравилось Гальперину и то, что он узнал о действиях ПГУ за последнее время. Советская разведка во всем мире считалась эффективной — но бюрократизированной и малоопасной, потому что играла по правилам. Но вот в последнее время — мнение начало меняться. И кого в этом винить, если не бывшего судью, подписывающего смертные приговоры за то, в чем был виновен он сам?

— Хороший вид, не правда ли? — судья обвел рукой горизонт. Вода была настолько голубой, что это казалось невероятным…

— Бросьте, товарищ… — Гальперин с большим удовольствием выговорил это слово — если вы скажете, что позвали меня просто покататься на яхте — я вам не поверю. И если вы скажете, что намерены дружить с Израилем — я вам тоже не поверю. Давайте к делу…

Не зная, как подойти к делу — Гальперин намеренно обострял.

— У Израиля нет друзей — сказал судья — есть враги и те, кого вы используете.

Гальперин недовольно покачал головой.

— Ну, зачем же так. У нас есть друзья. Просто… если вы хотите быть другом Израиля, вы должны прийти и сами объявить себя нашим другом.

— Крестный отец?

Гальперин не смог скрыть своего удивления.

— Вы его смотрели?

— Конечно, смотрел — сказал судья — у нас даже есть специальный просмотровый зал для этого, прямо в Ясенево.

Бывший директор МОССАДа отпил глоток из своего бокала с ледяным чаем. Интересно, это намеренная подстава или просто его визави проговорился? Конечно, все знают про Ясенево, смысла нет скрывать. Но вот про просмотры западных фильмов… Слухи, конечно, доходили… кое-чем поделились американцы, им в свою очередь данные дали англичане, а англичанам — Олег Гордиевский. В Советском союзе нельзя смотреть западные фильмы, это называется моральное разложение. Но смотрят. И что хотел сказать ему этим его советский визави?

— Хороший фильм — нейтрально сказал Гальперин.

— Хороший — согласился судья — и знаете, он многому учит. Например если задействовать определенную сумму — люди которые ненавидят друг друга, расцелуются как братья…

— Ради Бога, не собираетесь ли вы купить меня? — воскликнул Гальперин и тут же понял, что переигрывает. Так можно усыпить бдительность кого угодно — но только не того, кто перед ним. Он будет бдительным всегда, он старый и мудрый человек с огромным опытом.

— Вовсе нет. Но полагаю, возможно купить Израиль.

Гальперин не поверил своим ушам.

— И чем же?

— В отношениях между государствами важны не деньги. Такая валюта как мир и дружба — вас устроит?

Гальперин не понял.

— Вы хотите признать нас?

— Ради Бога, это можно сделать прямо сейчас — тут Судья покривил душой, это не так просто было сделать — но что это изменит. Я говорю о стремлении к миру на Ближнем Востоке.

— Стремление. Стремиться можно до бесконечности — нажал Гальперин.

— А если я говорю про подписанный мирный договор с палестинцами?

Гальперин снова не понял.

— Вы — говорите?

— Конечно, нет. Советское правительство.

— Советское правительство готово подтвердить это официально?

— Нет.

Гальперин задумался. Если бы ответ был «да» — он заподозрил бы неладное. Но ответ был «нет» — точно такое же ответ дал бы и он, случись ему поменяться местами со своим визави.