Перед трапом у дозиметров никто не дежурил. Мир не считался больше с нашим существованием.

Затаив дыхание, мы выбежали наверх. Гут, весь в белом, приоткрыл двери и через щель наблюдал за коридором, ведущим в машинное отделение.

Прежде всего попытаем счастья там. Мгновение мы неподвижно стояли и прислушивались.

— Подожди! — шепнул он мне. — Я пойду первый, когда войду внутрь, можешь идти за мной!

Я кивнул. В несколько прыжков он преодолел расстояние, отделяющее нас от железных дверей машинного отделения, и снова прислушался. Потом решительно открыл и вошел. У меня не было более страстного желания, чем то, чтобы в машинном отделении было пусто и наши костюмы висели на своем месте. Но я не надеялся на это. Я представил себе расстояние, которое должен пройти Гут от двери к пульту управления, или к турбине, или к пусковым устройствам питательных насосов. Как много времени понадобится тем, внутри, чтобы понять, что в машинное отделение вошел в белом костюме кто-то чужой?

Я перебежал расстояние, отделяющее меня от двери машинного отделения. Холодный пот стекал у меня по вискам. Только не убивать! Я услышал незнакомый удивленный голос и осторожно приоткрыл двери. Человек в зеленом рабочем комбинезоне мыл пенистым раствором кожух турбины. Все должно блестеть. Неужели я тут когда-то работал? Неужели я знаю это машинное отделение? Откуда я, собственно говоря, его знаю? Из снов или из прошлой жизни?

Гут был почти рядом с ним. Мужчина не обращал на него внимания, только снова о чем-то спросил и продолжал трудиться. Все вычистить, исправить и покрасить, и так постоянно без конца одно и то же. В эту минуту Гут бросился на него и сбил на пол. Я захлопнул дверь и кинулся ему на помощь. Только не убивать, мы не должны убивать!

Человек и не пытался сопротивляться. В ужасе он поднял голову и непонимающе следил за нами. Парень, вероятно, двадцати-двадцати двух лет. От неожиданности он не был способен вымолвить ни слова.

— Кабель, быстро! Свяжем его!

Я выскочил и побежал к шкафу с инструментами. Там мы держали остатки кабеля, проволоки и все, что могло бы нам пригодиться. Я открыл шкаф. Инструменты тщательно выровнены. Порядок! Можно заступать на смену.

— Держи язык за зубами и не кричи! — сказал я по-английски пленнику. Ничего с тобой не случится, иначе не выживешь! — и уже связывал ему за спиной руки кабелем. Гут нервно оттолкнул меня.

— Костюм, быстро!

В задней стене были шкафы для рабочей одежды. У меня тряслись руки, когда я их открывал. Оба наших защитных костюма висели на своих местах. Я сорвал один с вешалки и поспешно оделся. Резиновый капюшон на голову, перчатки, сапоги. Парень на полу даже не пошевелился.

— Идем! — приказал Гут. Мы поставили перепуганного пленника на ноги и потащили за собой. Он не мог сопротивляться. Мы пробежали по коридору назад к лестнице и по крутым ступеням около дозиметров спустились в темный лабиринт. Только тогда, когда нас окружила темнота, мы остановились.

— Здесь он может орать сколько хочет, никто его не услышит! — сказал

Гут, и мы крепко обмотали тело пленника кабелем и привязали его к стальной балке. Это были плохие путы, кабель скользил и узлы не держали, но на час он будет обезврежен. К тому времени должна подняться тревога. К тому времени мы должны быть вне судна! Вдруг мы перестали в чем-либо сомневаться, у нас был точно рассчитанный по времени план, мы знали, что должно случиться и что случится. Те, что вокруг нас, не знали ничего. Инициатива и момент внезапности были в наших руках.