– Как?
– А вот так. Мы опять в скромной квартирке. Варя болтает по телефону с женихом. Костя тупо уставился в одну точку: он все понял и окончательно разрушен, превращен в мужской фарш. А Юля, зябко охватив себя руками, смотрит в окно. Идет дождь. И я снова дам ее лицо сквозь струйки воды, размытое, словно плачущее, лицо красивой гордой неудачницы. Как?
– Здорово! – искренне похвалил автор «Знойного прощания» и глянул на часы, показавшие без десяти шесть. – Пивка перед ужином не желаете?
– Не откажусь, мой добрый друг!
Повеселевший писодей рысцой принес соавтору бутылку холодной «Крушовицы» и даже сам открыл, поддев пробку кинжалом. Жарынин принял подношение с поклоном, задумчиво пил, после каждого глотка поглядывая на оставшуюся пенную роскошь с энтропийной грустью. Наконец, осушив посуду, он светло посмотрел соавтору в глаза и молвил, одолевая отрыжку:
– Я не пойду ужинать. И вы не пойдете…
34. Убить человека!
– Почему-у-у?! – Кокотов взвыл так, словно впервые услышал, что все люди смертны.
– В нашей истории чего-то не хватает, – спокойно объяснил игровод.
– Обиды на вечность? – чуть не заплакал писатель, в отчаянье глядя на часы.
– Вы напрасно иронизируете!
– Но почему, почему – не хватает? Чего?!
– Не знаю, но чувствую. Талант – это когда чувствуешь, как не должно быть. И не смотрите на часы – вы на похороны не опаздываете. Давайте-ка разбираться! Итак, они проснулись в шале. Вы хорошо себе представляете, что такое тридцатисемилетняя женщина утром в постели? Жена не в счет, она верный соратник по совместному старению и заслуживает сострадательной нежности. Но любовница! Знаете, у меня была подобная история…
– Я не хочу, не хочу больше ваших историй! – истерически простонал автор «Жадной нежности».
– Не хотите – не надо, – пожал плечами Жарынин. – Вы просто вообразите: Боря смотрит на нашу Юлю глазами богатого человека, изнуренного юными длинноногими девами, готовыми ради денег на то, что даже маркизу де Саду в голову не приходило. Зачем ему Юля? Он лениво предложит открыть на ее имя счет. Она гордо откажется. Они оденутся, стараясь не глядеть друг на друга, и вернутся каждый в свою жизнь.
– А как же гипсовый трубач?.. – разочарованно спросил писодей.
– На хрена, скажите, в такой ситуации ваш гипсовый трубач? Вот и получается: ни трубача, ни катарсиса! Нет, чего-то не хватает. Какого-то взрыва…
– Может, Ксения?
– Кто?
– Жена Бориса.
– Ксения? Допустим, она алкоголичка, давно лишенная мужниной ласки. Обычная история в богатых домах. Ну и что?
– Она узнает про свидание в шале, врывается и…
– Откуда узнает?
– Ей сказал кто-то из охранников…
– Значит, она спит с охранником. Неплохо, а главное – типично. так ей и надо! Вы хотите, чтобы она ворвалась и отлупила Борю зонтиком, как моя жена?
– А что, Маргарита Ефимовна била вас зонтиком? – оживился Кокотов.
– Била. Как-нибудь расскажу. А может, вы хотите, коллега, чтобы Ксюша присоединилась к ним третьей? Экий же вы, однако, Вуди Аллен!
– Ничего я не хочу. Это вы от меня все время чего-то хотите! Вы мозгоед!
– Вот видите, даже новое слово придумали. Это хорошо. Вас просто надо почаще сердить – тогда с вами можно работать.